Василий Сигарев: Божьи коровки возвращаются на землю

ЮЛЬКА. Ты их делаешь, что ли?

ДИМА. Смеёшься, что ли?

ЮЛЬКА. А откуда?

ДИМА. Оттуда…

ЮЛЬКА. С балкона?

ДИМА. Иди сюда. (Взял её за руку, вывел на балкон.) Видишь?

ЮЛЬКА. Что?

ДИМА. Там. За дорогой. За гаражами. Видишь?

ЮЛЬКА. Что там?

ДИМА. Клондайк там. Был…

ЮЛЬКА. Нет, серьезно.

ДИМА. Кладбище там.

ЮЛЬКА. Настоящее, что ли?

ДИМА. Нет, игрушечное. Конечно, настоящее. Пойдём — холодно.

ЮЛЬКА. Сейчас. (Смотрит.) Да. Вижу. Точно ведь кладбище. Кошмар. Как вы живёте? Я бы чокнулась давно.

ДИМА. Нормально живём. У нас этот дом, знаешь, как называется?

ЮЛЬКА. Как?

ДИМА. Живые и мертвые. Прикол, да? Тут живые, там — мертвые. Или наоборот. Уже не поймёшь…

ЮЛЬКА. Дурдом…

ЛЕРА. Вы, голубки, заколебали уже там. Давайте, короче.

ДИМА. Пойдём.

ЛЕРА. Я же, Димыч, предупреждала, что к ней не подруливать.

ДИМА. Я ей кладбище показывал.

ЛЕРА. Показал?

ДИМА. Показал.

ЛЕРА. Доволен?

ЮЛЬКА. Да ладно тебе, Лер.

ЛЕРА. Ни чё не ладно. Он тебя трахнет, а мне потом твоя матуха пропистонов вставит. Я за тебя отвечаю, короче.

ДИМА. Всё. Конец фильма. Вторая серия. Прикол хотите? Смотрите. (Провёл отвёрткой по батарее.) Тихо…

Пауза.

ГОЛОС (сперва тихо, потом всё громче и громче) . Коля… Коля… Коля… Включи свет, Коля… Мне темно, Коля. Включи свет, Коля. Коля. Коля. Коля. Мне больно, Коля… Переверни меня, Коля. Спину больно, Коля. Горит, Коля. Огнём горит, Коля. Переверни меня, Коля… Коля… Коля… Коля… Больно, Коля. Больно, Коля. Больно, Коля… Коляя… Коляяя… Коляяяя…

ЮЛЬКА. Это что?

ДИМА. Сарафанное радио.

ЮЛЬКА. Нет, серьёзно.

ДИМА. Бабка. Соседка снизу. Лежачая. Не встаёт, в общем.

ЮЛЬКА. А Коля кто?

ДИМА. Сын её. Бухарик, как мой Кулёк. Запьёт, а она лежит там, орёт всю ночь, спать мешает. Я один раз его в подъезде так отметелил, что самому, блин, страшно стало. Чё-то взбесился, блин. Поймал его и давай всякую булду гнать. «Ты чё, типа, сучара, за матерью не следишь, пидор. Она тебя, типа, родила, все дела». А он такой стоит, лыбится. Я уже весь трясусь стою. А он лыбится, типа, ни при делах. Хлесь ему сразу в дыню, бля. Понеслась, бля. Пинал его, наверно, минут пятнадцать суку. Всё — холодильник уже лежал. Меня потом Славян оттащил, слава богу. Так бы завалил за не хер срать.

СЛАВИК. У неё бабок до хрена.

ДИМА. Да какие у неё бабки.

СЛАВИК. У неё пенсия.

ДИМА. Да он всё пропил давно.

СЛАВИК. Ни фига. Она бабки прячет от него. Я слышал, как он с неё трёс на флакон. Она его обломала.

ДИМА. Да нету у неё ни фига.

СЛАВИК. Давай спорить.

ДИМА. Да иди ты. Забодал, а.

ЛЕРА. Димыч, где твой Аркаша-то?

ДИМА. Щас. Скоро. Дайте мне, блин, открутить спокойно. Мне ж еще таблички откручивать. Забодали все. Щас Аркаша прискочит, а у меня ничего не готово. Представляю, сколько вони будет. Он же боится их с табличками возить — вдруг менты повяжут. Он же очкун самый последний. Всё. Меня нет. (Откручивает.)

СЛАВИК. О! Маравей опять! Ходы сюды. (Поймал муравья, лижет.)

ЮЛЬКА. Так это что с кладбища, что ли?

ЛЕРА. А ты только врубилась?

ЮЛЬКА. Нет, серьёзно, что ли?

ЛЕРА (вдруг кричит) . Димыч, ну займи косарь, будь другом!

ДИМА (тоже кричит) . Нету у меня, будь подругой!

ЛЕРА. Ну, Димка…

ДИМА. Че?

ЛЕРА. Иди сюда.

ДИМА. Чё? (Подходит.)

ЛЕРА. Юлька, сдрисни. (Обнимает Диму.) Димыч, блин, сосед мой самый лучший… (Шепчет ему что-то на ухо.)

ДИМА. Сказал же — нету.

ЛЕРА. По полной программе. Со всеми пирогами, Димыч. Тебе ж два года без баб…

ДИМА (пошёл) . А тебе без мужиков.

ЛЕРА. Ну иди сюда! Есть у тебя. Ты могильников на прошлой неделе до хрена сдал. Я знаю.

ДИМА. Не-ту. Аркаша приедет, у него займешь.

ЛЕРА. А он даст?