Андрей Малахов - О чем говорят. По ту сторону экрана

Маргарита несколько теряется от такой бурной реакции, но быстро приходит в себя.

– Извините, если я вас обидела, но ведь, – говорит она лукаво, – не я же это придумала, дыма без огня не бывает?

На лице Милы тут же возникает ответная лукавая улыбка:

– То есть вы все-таки признаете, что вашего отца выслали за тунеядство? Ведь дыма без огня…

Марго тут же бросается в бой за память отца с почти профессиональным пылом:

– Да как вы можете! Это кощунство! Да с его больным сердцем и в ссылку?

Но она не на такую напала!

– Я с вашим папой, – угрожающе улыбается Мила, – простите, знакома не была, а свою подругу в обиду не дам. Никому.

«Мы в восхищении, королева!» Какое счастье, что в этом городе еще остались такие кадры, как Мила Москалева. Это уходящая натура. Подруг, которые так искренне отстаивают дружбу, больше не делают. Их не найдешь ни в Шведском, ни в каком другом тупике столицы.

На смотровой площадке Воробьевых гор непривычно пустынно. Глядя на расстилающееся перед ней море разноцветных огней, Маргарита замерла. Она все еще расстроена из-за того, что так непрофессионально повела себя с Милой. Малахову еле-еле удалось вернуть расположение принцессы цирка. После чего нашему герою, нашей матери Терезе пришлось заняться душевным врачеванием Маргариты. Ничего лучшего, как притащить ее сюда, он не придумал. Правда, панорама действительно завораживает. Кстати, булгаковские Мастер и Маргарита прощались со своей прошлой жизнью именно на этом месте.

– В такое время я здесь в первый раз, – тихо произносит наша Маргарита. – Очень красиво! Я так вам благодарна, Андрей!

– Слушай, хватит мне «выкать», мы же договорились!

Рита кивает головой.

– Ладно! Правда, здорово, что мы сюда приехали?! Ой! На меня листик сел! – Она смеется и снимает с волос желтый березовый листок. – Мне всегда так жалко, когда начинают опадать листья. Но какая я эгоистка! – вдруг хмурится она. – У вас… прости, у тебя же сегодня еще три записи было. Ты, наверное, устал жутко и спать хочешь, а приходится еще меня развлекать.

Он молчит, глядя, как вдалеке (праздники в столице не заканчиваются никогда) взвиваются в небо хризантемы салюта, расцвечивая тьму причудливыми огненными брызгами.

– Может, поехали домой? – робко предлагает она. – Завтра такой важный день, а почему-то грустно… Я сейчас о том водителе вспомнила. Помнишь, я рассказывала? Как ты думаешь, может, он поправится? Ведь все хорошее, что ты делаешь, к тебе возвращается.

– Наверное… Говорят, что если чего-то очень сильно хотеть, обязательно сбудется.

Андрей опять замолкает, всматриваясь в панораму ночного города.

– Когда я жил на Шверника, – произносит он через минуту, – то почти каждый вечер, глядя в окна общежития, мне приходила в голову одна и та же мысль: почему в этом огромном и прекрасном городе, где тысячи домов и миллионы светящихся окон, я так одинок? Ни за одним, ни за одним окном никто меня не ждет?.. Наивный мальчик! – Малахов усмехается. – Я утешал себя, что это ненадолго, думал, что, когда всего добьюсь и буду на вершине, любой человек почтет за счастье не то что в гости меня пригласить, он будет ликовать, уже случайно встретив меня на улице…

– Но ведь это сбылось, Андрей! – Маргарита хотела сказать что-то еще, но он ее остановил.

– Да, прошли годы, я стал популярным ведущим Первого канала. Меня узнавали на улице и брали автографы, мне присылали персональные приглашения на вечеринки и обо мне писали в газетах и глянцевых журналах. Но один раз…

Он остановился. Явно жалея о том, что начал этот разговор. Да ладно, чего уж там, Марго – давно уже свой человек.

– Была орбита «Доброго утра» на Дальний Восток, я подъехал к своему дому в 4.30 утра, вышел из служебной машины, которая быстро уехала, и поднялся к себе на лестничную площадку. И вот там, у дверей своей маленькой, но уже собственной квартиры…

– Та, которая была у тебя в Китай-городе? – тихо спрашивает Маргарита.

– Да, – улыбается он, – в Хохловском переулке. – Я понял, что оставил на работе ключи. Достал телефон, просмотрел большущий список имен и вдруг осознал, что ни одному из этих людей, многие из которых считались моими друзьями, не могу сейчас позвонить и попроситься на ночлег…

Залпы далекого салюта все не прекращаются, видно, на каком-то корпоративе пиротехникам было заплачено сполна.

Малахов видит печальные глаза девушки, которые смотрят на него не мигая.

– Да все это ерунда, что ты! – Он нежно встряхивает ее за плечи. – Завтра твой первый эфир, мы на коне, и все будет замечательно! Просто как там у Булгакова Маргарита говорит Воланду? «Меня охватила грусть перед дальней дорогой. Не правда ли, мессир, она вполне естественна, даже тогда, когда человек знает, что в конце этой дороги его ждет счастье?»