Array Сборник - На уроках сценарного мастерства. Том 2

А что другое я мог сделать в моем положении? Обратиться с жалобой в местком пароходства? Написать на него анонимку?

– Я не просто убил его, – сказал я Марату, – мы стрелялись.

– То есть как?! – он подался вперед всем корпусом, предполагая, что ослышался.

– Была дуэль.

– Какая еще дуэль?! Ты что мелешь?

– А вот такая, настоящая, – наконец, кажется, я его пронял. – Сперва он стрелял, потом – я.

– Зачем?! Ты хоть сам понимаешь, что говоришь? Чушь какая-то.

– Может быть, и чушь. Ты спросил – я ответил. Больше вопросов нет? – я зевнул, глядя в его вытаращенные от недоумения глаза; отступившее было на время снотворное опять брало свое. – Извини, я засыпаю.

– Тебе надо немедленно пойти в милицию, – сказал он категорически, осознав, наконец, все то, что я ему сказал. – Каким способом ты его застрелил – на дуэли или из-за угла, с точки зрения закона, не имеет значения. Убийство есть убийство. Не знаю, зачем ты это сделал, какие-то причины были; наверное, не совсем же ты рехнулся, но единственный способ хоть как-то смягчить наказание – это пойти в милицию и самому во всем признаться. Пока они не нашли труп. Ты что с ним сделал? Зарыл?

– Нет.

– Где это произошло?

– На Золотых Песках, возле маяка.

– Кто-нибудь видел?

– Не знаю.

– Даже если никто вас не видел, все равно тебя найдут. А кто он такой? Что за человек? Откуда ты его знаешь?

– Летом познакомились. На теплоходе…

Это была двухдневная семейная поездка, организованная месткомом института.

Мы с Викой наслаждались гуляньем по свежевымытым, пахнущим деревом палубам, выбирая места, где не было студентов, сбившихся в большие, шумные компании, и обходя сравнительно малочисленные группы моих коллег-преподавателей.

Я любовался обращенным к морю лицом Вики – оно было полно задумчивого покоя, который передавался и мне, не выпускающему ее ладонь из своей, пока мы бродили по теплоходу.

Время от времени в ответ на мой взгляд она касалась моей щеки губами, и эти еле ощутимые поцелуи вызывали во мне щемящее чувство счастья…

Видимо, наше состояние было заметно тем, кто оказывались поблизости, и они шли дальше, не задерживаясь возле нас. Только раз что-то – то ли близкие шаги, то ли чей-то взгляд – побеспокоило Вику: она, а следом и я, оглянувшись, увидели неторопливо удалявшегося от нас высокого мужчину в белой офицерской форме.

Еще раз я увидел этого офицера (и сразу узнал из-за роста), когда под вечер рассказывал окружившим меня студентам-третьекурсникам о письме, посланном Пушкиным Казначееву, управляющему канцелярией новороссийского генерал-губернатора Воронцова. Преодолев Викино стеснение, я продолжал удерживать ее руку в своей, радуясь тому, что она присутствует при этом разговоре со студентами.

– Это письмо было написано в Одессе в начале июня 1824 года и свидетельствует о том, что именно здесь, на берегах Черного моря, поэт ощутил необходимость полной свободы от внешних обстоятельств жизни. Цитирую по памяти: «Единственное, чего я жажду, – это независимость (слово неважное, да сама вещь хороша); с помощью мужества и упорства я в конце концов добьюсь ее. – Произнеся эти слова, я встретился с нагловатым, как бы изучающим меня взглядом высокого офицера, который подошел к нам чуть раньше и слушал с весьма заинтересованным выражением лица. – Я уже поборол в себе отвращение к тому, чтобы писать стихи и продавать их, дабы существовать на это, – самый трудный шаг сделан! Если я еще пишу по вольной прихоти вдохновения, то, написав стихи, я уже смотрю на них только как на товар, по скольку-то за штуку…»

– Бедненький, – вздохнула круглолицая курносенькая и всех жалеющая Маша Шевцова, – неужели у него совсем не было денег?

– Он получал семьсот рублей жалованья… пока не подал в отставку…

Присутствие постороннего человека мешало мне; видимо, поняв это по моему взгляду, офицер улыбнулся и сказал:

– Мне поручено передать вам и вашей супруге приглашение капитана поужинать в офицерской столовой.

– Чем объясняется оказанная нам честь? – спросил я, удивившись.

– Список приглашенных преподавателей согласован с местным комитетом института, – продолжая улыбаться, ответил офицер.

– Значит, мы будем не одни? – Я посмотрел на Вику; она пожала плечами, предоставляя принятие решения мне.

– Поговорим после ужина, – сказал я студентам, все еще не зная, как отнестись к неожиданному приглашению.

– Я провожу вас, – сказал офицер.