Инна Башкирова - Марина Цветаева и кинематограф

Издавая эту книгу в Год кино, Дом-музей Марины Цветаевой рассматривает ее как первый шаг в изучении обширной темы. Мы начинаем с этого первичного справочного пособия, чтобы наметить границы кинематографического контекста жизни Цветаевой, имеющего, полагаем, еще не установленные связи с ее поэтическими образами, темами и сюжетами, – ибо многие высказывания Цветаевой свидетельствуют о том, что просмотренные фильмы из внешнего контекста трансформировались в ее внутренний личный текст. Но наблюдение за переходом кинематографической информации в поэтическую трансформацию станет увлекательной задачей будущего.

Репертуар фильмов, виденных Цветаевой, можно восстановить из упоминаний в ее письмах и записных книжках лишь в очень малой доле. Эту долю отражает настоящее издание и работающий в нашем музее в рамках Года российского кино кинолекторий «Марина Цветаева – кинозритель». Но надо помнить, что не все письма и записи сохранились и не все виденные фильмы упоминались. В одном из писем Цветаева обмолвилась о посещении местного кинематографа «раз в неделю». Если принять это за среднее, то за год (исключая два-три летних месяца) получается около сорока кинопросмотров. А за семнадцать лет эмиграции – около семисот, а вероятно и больше, ибо в 1938 г., после переезда в Париж, кинематограф стал едва ли не ежевечерним обычаем.

В дальнейшем, мы полагаем, контекст будет расширяться за счет привлечения источников разного рода. Например, известно, что в беседе с Вероникой Лосской Ариадна Эфрон упомянула, что о Наполеоне Цветаева смотрела все фильмы. Их с конца 1920-х гг. было снято несколько, а упоминается (в письме) только один. Разумеется, все они должны войти в зону нашего внимания. Второй пример: Цветаева пишет, что Эрих фон Штрогейм всегда играет немцев. Такое утверждение предполагает хорошее знание его репертуара. Это же относится и к ее высказыванию о Луи Жуве: оно также свидетельствует о том, что Цветаева хорошо была знакома с его ролями.

Работа над темой только начинается, и предлагаемая вниманию читателей книга – достойное начало.

Дом-музей Марины Цветаевой

Кинематограф, искусство XX века, занимал немалое место в жизни и творчестве М.И. Цветаевой. Наряду с другими источниками он питал ее творчество, вдохновлял, вызывал новые ассоциации, идеи, мысли… Первый, общий обзор этой темы был сделан в 2007 г. в статье: [Башкирова-Войтехович]. На новом этапе работы, для более предметного представления вопроса, были систематизированы и прокомментированы все имеющиеся в опубликованных источниках упоминания на тему «Цветаева и кино». Этот свод материалов предлагается в качестве первичного справочного пособия для всех интересующихся этим вопросом.

Из всего объема «киноцитат» отобраны те, которые явно имеют отношение к Цветаевой. Поэтому за пределами обзора остались личные высказывания С.Я. Эфрона, А.С. Эфрон и Г.С. Эфрона о просмотренных ими фильмах в частности и о кинематографе в целом. Эти вопросы, как можно надеяться, найдут свое отражение в самостоятельных исследованиях.

Распределение цитатного материала в хронологическом порядке позволяет увидеть, как развивалось отношение Цветаевой к кино, какие персонажи, идеи, мотивы, сюжеты привлекали ее внимание в разное время и какое отражение находили они в ее творчестве. Раскрывается и жанровое разнообразие увлекавших ее кинолент; выясняется, что для Цветаевой имело равную ценность как игровое, так и документальное кино. Отмечается проявление интереса Цветаевой к литературной основе фильмов.

Собранные материалы содержат и полезную фактографическую информацию: из них можно узнать, какие кинотеатры посещала Цветаева, откуда могла получать сведения о новых фильмах. Обнаруживается, что она предпочитала не одиночные, а совместные просмотры фильмов. Ее высказывания позволяют понять, чем были для нее такие «кинопоходы», узнать, какие фильмы и совместно с кем ей хотелось смотреть, пересматривать, обсуждать…

Узнаем мы и об ее отношении к киноделу членов семьи: последовательность и тональность откликов свидетельствует, с каким пристальным вниманием следила она за попытками мужа и дочери проявить себя в сферах, связанных с кинематографом, как желала им успехов. Не исключено, что Цветаева инициировала отдельные темы и идеи статей С.Я. Эфрона, читала изучаемую им кинолитературу и даже пробовала себя в сценарной работе… Все это расширяет наше представление о внутреннем мире Цветаевой – источнике ее творческих результатов.