Инна Башкирова - Марина Цветаева и кинематограф

26 сентября. Ялта. Дарственная надпись Е.Я. Эфрон на внутренней крышке переплета записной книжки Цветаевой.

В воспоминание дней когда мы вместе ходили к Лёвам, сочиняли жизнь французской матлоты, смотрели синематографических преступников и сыщиков, возвращались к освещенному розовому окну под цирковую музыку, варили манну, перлу, тапиоку. Лососина [НЗК 1:459].

А.И. Цветаева

И царствовал тогда над моим как-то задумавшимся, похолодевшим внутренним миром образ женщины из кинематографической картины, виденной вместе с Мариной, взявшей надолго за сердце: звали ее лэди Гремион, и все о ней было – сон. Начало картины было светло, весело – сад из английского романа и двое в юной любви. Она умирает внезапно, и он, опустошенный, в тоске, едет в далекие страны, стараясь найти забвение и не находя его.

Годы идут. Что-то было в нем от Никодима-худоба, смуглость и чернота, европейская сдержанность, суховатость и яростность неутоленной тоски.

Где-то в стране раскаленной и экзотической – пальмы, ступени, изысканность и холодная роскошь, он встречает женщину в строгом костюме, видимо приехавшую лечиться, потому что за ней всегда следует пожилой лакей с клетчатым пледом.

Оба они молчат, и молчит их увидевший иностранец, начинающий ходить за ними, как тень: дама необычайно похожа на его умершую жену. Но так похож луч луны на погасший луч солнца. Ни любовных встреч, ни пыла мужских объяснений. Все – как сон: она понимает, что он ее любит и ничем не открывает себя. Его страсть растет. И в день, расцветший меж них, как Виктория Регия, он входит, оживший, в отель, где она живет. Ее нет. На вопрос лакей с глубоким поклоном передает ему – конверт. На конверте ли, на листке ли, в него вложенном? или это сообщение старика-лакея? «Ее светлость уехала на пароходе “Химера” неизвестно куда». На море шторм. У горизонта – дымок еле видного парохода. Лодка героя борется с волнами, бессильно тщась догнать пароход. Он, конечно, погибнет. И так погибаем «мы». Лэди Гремион стала неким символом моей жизни, я ощущала себя ею [АЦ2: 470–471].

26 июня

Сегодня я в первый раз водила Алю в кинемат<���о-граф> («Дикарка» [3] «Дикарка» (1915) – экранизация пьесы А.Н. Островского и Н.Я. Соловьева (1880). Своенравная героиня устраивает свою судьбу вопреки приказам сурового отца, расчетам корыстолюбивого жениха и интригам заезжего ловеласа. Режиссер и сценарист фильма В.Р. Гардин (1877–1965), «оставаясь верным замыслу Островского», пожертвовал многими деталями и «перенес действие в современность» [Гинзбург]. Полный список действующих лиц и исполнителей см. [НЗК 1: 494]. – Коонен [4] Алиса Георгиевна Коонен (1889–1974) – актриса МХТ (1905–1913), Камерного театра (1914–1949), исполняла главную роль (Вари). ], молодой челов<���ек>, вроде Сережи Игнатьев<���ского> [5] Н. Маликов (чиновник из Петербурга Вершинский) или Б. Орлицкий (помещик Мальков). и старик, похожий на Гёте [6] Вероятно, Николай Панов (1872–1935), исполнявший роль Зубарева, отца Вари, помещика и управляющего имением Ашметьевых. ) [НЗК1: 204].

23 июля

Недавно с Алей в к<���инематогра>фе – Иоанна д’Арк [7] «Жанна-женщина» / «Joan the Woman» (1916) – американский фильм, реж. Сесил Б. Де Милл, Сесил Блаунт Демилль / Cecil В. DeMille (1881–1959). В основе сюжета – история английского офицера, участника Первой мировой войны, которому явилось видение Жанны д’Арк. Проследовав за нею в прошлое, он становится свидетелем подвигов Жанны и ее смерти на костре. . Она немножко напоминала меня: круглолицая, с ясными глазами, сложение мальчика. И повадка моя: смущенно-гордая. Играла она прекрасно, я во всё верила [8] В роли Жанны д’Арк снималась Джеральдина Фаррар / Alice Geraldine Farrar (1882–1967) – знаменитая американская оперная певица. Снялась в нескольких фильмах, включая «Кармен» (1915) Сесила Б. ДеМилла. . И Король был чудесен: обаяние царственного выродка [9] Роль Карла VII исполнил Рэймонд Хэттон /Raymond Hatton (1887–1971) – известный американский киноактер. . В ночь перед казнью Иоанны, когда Иоанна, преследуемая призраками монахов, как безумная мечется от Распятия к двери и вновь к Распятию, у Карла VII пир: хороводы шутов, жареные лебеди с верблюда, корзины роз до потолка, музыканты надрываются над виолами и дудками, у каждого придворного на коленях по белой башенке – головной убор того времени; высокая coiffe, вроде колпака волшебника, с ниспадающей до пят белой вуалью. Одна сцена очаровательна: Король, желая поцеловать свою любимицу, тщетно пытается загородить ее своей накидкой. – Прелестен Эрик Трэнт, англичанин, влюбленный – как в Бога! – в Иоанну. Светлые, как у ребенка, глаза на мужественном лице, – всё рыцарство Англии [10] В роли Эрика Трента (вымышленный персонаж) снимался Уоллес Рид / Wallace Reid (1891–1923) – американский актер, режиссер и сценарист. С 1910-го по 1916 г. снялся почти в ста фильмах, преимущественно воплощая идеальные образы. ). – Когда – в 1 ойкартине – Иоанна с знаменем в руке – входила вслед за Королем в Реймский собор – и все знамена кланялись, я плакала. Когда зажгли свет, у меня всё лицо было в слезах. Платка не было. Я опустила глаза. Иоанна д’Арк – вот мой дом и мое дело в мире, «всё остальное – ничто!» [НЗК 1: 368].