Георгий Натансон - 320 страниц про любовь и кино. Мемуары последнего из могикан

С болью Александр Петрович рассказывал мне и о трагических временах своей жизни.

В 1943 году он закончил киноповесть «Украина в огне». Сценарий своего произведения он передал Хрущеву. Никита Сергеевич одобрил его. Дважды немцы прошли по Украине за два года войны, разрушая на своем пути города и села, истребляя население и уничтожая евреев. Сначала немцы дошли до Волги и Сталинграда, где подверглись полному разгрому, а затем покатились обратно, продолжая уничтожать оставшееся и истязать людей, безоговорочно садистски исполняя приказ Гитлера.

Я решил не пересказывать воспоминания Александра Петровича, а просто процитировать отрывки из его дневника и отрывки из речи Сталина на заседании Политбюро.

28.07.43 г.

«Читал сценарий Н(иките) С(ергеевичу) Хрущеву до двух часов ночи в с. Пемерках. После чтения была довольно долгая и приятная беседа.

Н(иките) С(ергеевичу) сценарий «Украина в огне» очень понравился, и он высказал мнение о необходимости напечатания его отдельной книгой на русском и украинском языках. Пускай читают, пускай знают, что не так все просто».

31.01.45 г.

«Сегодня годовщина моей смерти. Тридцать первого января 1944 года я был призван в Кремль. Там меня разрубили на куски, и окровавленные части моей души разбросали на позор и отдали на поругание на всех сборищах. Все, что было злого, недоброго, мстительного, все топтало и поганило меня… Я держался год и пал. Мое сердце не выдержало тяжести неправды и зла.

Я родился и жил для добра и любви, меня убила ненависть и зло великих как раз в момент их малости».

Довженко вызвали на Политбюро. Кроме него присутствовало руководство ЦК компартии Украины во главе с Хрущевым.

Далее подлинные отрывки из речи Сталина.

«Тов. Довженко написал киноповесть под названием «Украина в огне». В этой киноповести, мягко выражаясь, ревизуется ленинизм, ревизуется политика нашей партии по основным, коренным вопросам. Киноповесть Довженко, содержащая грубейшие ошибки антиленинского характера, – это откровенный выпад против политики партии.

…Довженко должен шапку снимать в знак уважения, когда речь идет о ленинизме, о теории нашей партии, а он, как кулацкий подголосок и откровенный националист, позволяет себе делать выпады против нашего мировоззрения, ревизовать его.

…Если судить о войне по киноповести Довженко, то в Отечественной войне не участвуют представители всех народов СССР, в ней участвуют только украинцы. Значит, и здесь Довженко опять не в ладах с правдой. Его киноповесть является антисоветской, ярким проявлением национализма, узкой национальной ограниченности».

На Политбюро Хрущев отмежевался от киноповести «Украина в огне», практически предал Довженко, а ведь до заседания обещал напечатать произведение на русском и украинском языках целиком, и немедленно.

28.11.43 г.

«Запрещение “Украины в огне” сильно удручило меня. Хожу мрачный и места себе не нахожу. И все думаю: Пусть она запрещена, Бог с ними, она все равно написана. Слово произнесено. Я знаю хорошо, насколько пошатнется хорошее ко мне отношение сверху. Возможно, я еще поплачусь как-то за это…»

21.2.44 г.

«Единственное что меня успокаивает, – моя чистая совесть. Не буржуазный я и не националист. И ничего, кроме добра, счастья и любви, не желал я и русскому народу, и партии, и Сталину, и братство народов считал и считаю своим идеалом. Любовь же к своему народу и страдание его страданиями не могут унизить моих идеалов».

31.12.43 г.

«Н(икита) С(ергеевич) Х(рущев) отказался, очевидно, принять меня. Я зачисляюсь, надо думать, в лагерь людей, которым лучше бы на свет не рождаться. Настоящее блаженство ума знает восхищение и сочувствие. Я ошибся в адресате. Я не услышал восхищения битвой и не утолил истерзанную свою творческую душу сочувствием начальника. Прощу же я ему в сердце своем бедность и обусловленность сознания бытием.

Никогда не желал и не желаю зла народу русскому, а желаю ему победы, славы и благополучия на долгие годы. Буду считать себя счастливым делать во имя его пользы и славы все, на что только способна моя душа, памятуя, что по закону общечеловеческому не осудит он меня за мою безгрешную любовь к моему украинскому народу, которому я служил всеми силами своими, всем сердцем и разумом своим, встревоженным юдолей мировой войны, и буду служить до смерти на добро, на любовь и на братство народов, к которым волнами в вечном океане приходят и уходят правительства».