Владимир Рецептер - Булгаковиада

Назовем адрес точнее: Государственный архив литературы и искусства, ул. Шпалерная, 34, Фонд 268, оп. 1, дело № 63.

Впрочем, можно зайти и с набережной Робеспьера в арку под номером 22. И открыть другие папочки № 67, 68, 70, 71… И большую амбарную книгу №… Ну ладно, не в номерах дело… Хотя почему?.. Именно в номерах…

Как вышло?.. Пушкинскому театральному центру в Санкт-Петербурге, которым руководит Р., пришло время сдавать в архив первоначальные документы. При оформлении и познакомились. Попутно Лариса Сергеевна стала подбивать артиста Р. открыть и свой личный фонд, мотивируя тем, что именно здесь хранятся дела Большого драматического. От персонального участка в архивных пространствах Р. из актерского суеверия тогда уклонился, но в прошлое БДТ, где прослужил четверть века, успел заглянуть…

Музыку к спектаклю «Мольер» писал Олег Каравайчук, человек странный и возвышенный, ловящий новые звуки прямо из космоса…

Р. часто встречался с ним на комаровских дорожках. Олег всегда спешил, узкоплечий и стремительный, то ли на электричку, то ли в будущее узнаваемой прыгающей походкой. Без парика и берета никто нигде и никогда его не видел.

Как-то чуть ли не год обсуждалось представление о Моцарте и Сальери. Моцарта, конечно, должен был играть сам Каравайчук, и они вдвоем, артист Р. и композитор К., часами бродили по анфиладе Дома Кочневой, где прижился Пушкинский центр, сочиняя воображаемый спектакль. Вечный мальчик, пришелец и импровизатор пробовал звучание всех роялей…

Партитура Булгакова на редкость точна. «Клавесин играет нежно».

А если нет клавесина?

Тогда между струнами и молоточками поношенного пианино «Красный Октябрь», за которым у выхода на сцену ждет сигнала концертмейстер Тамара Ивановна Ломова, опускаем свежую газету и получаем клавесинный эффект…

«Орган зазвучал… Орган умолк… Орган в высоте… Спели детские голоса… Орган загудел…» Да, здесь нужна запись…

О записи по дружбе рассказывал Р. завмуз БДТ Семен Розенцвейг.

Нот и партитур не было. Когда собрались оркестранты-разовики, Каравайчук потребовал принести в студию велосипедные камеры, но они были скоро забракованы, и пришлось доставать презервативы. Их раздули до размеров человеческого роста и включили в состав оркестра. Возможно, в рассказе Розенцвейга было художественное преувеличение, но именно удары по презервативам создавали необходимый таинственный гул. Каравайчук задавал импровизационные задачи, пел на фоне оркестра своим высоким голосом, и его сольные причитания возвышали душу.

Музыка к спектаклю была прекрасна и неповторима.

Так же, как декорация Кочергина.

Каково же было удивление звукооператора Рюрика Кружнова, ведущего спектакль согласно партитуре, когда ту же музыку и, кажется, ту же запись он чутким ухом уловил в новом фильме Киры Муратовой…

Рюрик обиделся и сказал об этом Сереже Юрскому.

Но Юрский уже и сам видел муратовскую картину и, удивившись прагматизму нашего небожителя, успел обидеться сам…

В папочке под номером 63 артист Р. открыл для себя три письма Михаила Афанасьевича Булгакова в БДТ и, конечно, ахнул…

Прочтя и перечтя письма и лежащие здесь же документы, Р. вернулся домой и стал листать одну за другой накопившиеся у него книги Булгакова. Они и восстановили полузабытую историю взаимоотношений писателя и любимого театра, отразившуюся в письмах Михаила Афанасьевича его другу и летописцу Павлу Сергеевичу Попову…

Но была ли когда-нибудь опубликована переписка Булгакова с театром?..

Что происходило в начале 30-х годов в ответственных кабинетах и за кулисами на Фонтанке, 65?..

Как складывался этот печальный и увлекательный сюжет во всех его исторических и почти недоступных подробностях?..

– Олег, ты знал, что у «Мольера» в БДТ была давняя предыстория? – спросил артист Р. артиста Б., то есть Басилашвили, который в день этого разговора по странному стечению обстоятельств озвучивал себя в роли булгаковского Воланда , завершая работу в фильме «Мастер и Маргарита».

– Нет, тогда мы об этом понятия не имели… Я узнал гораздо позже, когда появились дневники Елены Сергеевны, воспоминания Ермолинского…