Питер Акройд - Чарли Чаплин

Ч. Ч. мог прийти в ярость, если кто-нибудь из персонала студии выглядел уставшим или, не приведи господи, скучающим. Увидев, что кто-то из техников смотрит для него без интереса, Чаплин крикнул: «Быстро! Уберите это лицо отсюда!» Иногда это походило на паранойю – если хоть с чем-нибудь возникала проблема, он винил в этом «врагов». Чарли пребывал в убеждении, что один из техников носит перстень Американского легиона – организации, которая выступала против него, но затем выяснилось, что это кольцо с эмблемой колледжа. Ролли Тотеро по-прежнему исполнял обязанности помощника оператора. Он единственный иногда мог подойти к Чаплину и сказать: «Держи голову выше, дорогой. Слишком много подбородков».

В одной из сцен у Блум никак не получалось убедительно заплакать. Чарли раздражался все сильнее, пока не обрушился на нее с гневной тирадой, после чего Клер не расплакалась – разревелась. Операторы тут же включили камеру, отсняв сцену за один дубль. Чаплин заставил актрису заплакать по-настоящему.

Корреспондент газеты New York Times попросил Чарли охарактеризовать новый фильм. «Это смешная картина, – быстро ответил тот. – Я надеюсь».

Во многих отношениях «Огни рампы» – фильм в равной степени театральный и кинематографичный, многослойный. Кальверо иногда бывает напыщенным, а Терри постоянно плачет. В одной из сцен Кальверо обвиняет публику, что она чудовище без головы, которое никогда не знает, куда повернет, и которое можно подтолкнуть в любом направлении. Похоже, это явный намек на отношение самого Чаплина к прессе и публике. Он также жалуется, что, когда человек стареет, к нему приходит чувство печального достоинства, что для комика смертельно. В эпизоде, где Терри возражает против их фиктивного брака, Кальверо пожимает плечами: «Я уже пять раз был женат. Одним разом больше, одним меньше – разницы никакой». Сам Чаплин, похоже, понимал, что здесь слишком много философствований. В какой-то момент Терри поворачивается к Кальверо и говорит: «Послушать тебя, так никогда не скажешь, что ты комик».

Безусловно, в конце своей великой карьеры Чаплин в значительной степени опирается на собственные эмоции и ностальгию, играет самого себя. Фильм лучше всего рассматривать как дань уважения его гению в атмосфере утонченной меланхолии сумерек, как выразился Кальверо. Грустный клоун даже умирает на сцене, что может рассматриваться как квинтэссенция потворствования своим желаниям или жалости к самому себе.

Это относится не столько к Кальверо, сколько к самому Чаплину. Глубина его поглощенностью собой заметна на всех уровнях картины. Все фотографии и афиши в квартирах – это отражение его карьеры. Когда Терри после нескольких месяцев разлуки признается, что по-прежнему любит его, Кальверо отвечает: «Конечно, любишь. И всегда будешь любить». Он говорит в основном о себе, утверждая свой артистизм и свою гениальность. Он относится к себе очень серьезно, даже когда делает вид, что шутит. В целом фильм оставляет скорее гнетущее впечатление.

Конечно, в картине есть яркие моменты. Необыкновенно точен, например, портрет квартирной хозяйки Кальверо, похотливой и вульгарной. Одна из самых удачных интерлюдий фильма – музыкальный дуэт Чаплина и Бастера Китона. Струны порваны… Аккорды яростны… Кто-то из ассистентов, присутствовавший на съемочной площадке, отметил: «…между ними была заметна некоторая ревность, поскольку каждый хотел отхватить лучший кусок пирога… каждый стремился завладеть вниманием зрителей». Наверное, поэтому Чаплин сказал партнеру: «О, Бастер, похоже, это уже слишком! Тебе не кажется?» Впоследствии Китон говорил, что на самом деле именно за работой Чарли наименее смешон, если можно так выразиться.

Весной 1952 года, после завершения основных съемок «Огней рампы» Чаплин занялся своими финансами. Он спрятал бóльшую часть документов в банковский сейф, ключ от которого отдал жене. Акции компании United Artists тоже были переписаны на Уну. Она получила доступ к банковским счетам мужа и доверенность на право распоряжаться ими. Чаплин снова обратился за разрешением на повторный въезд в США, и вскоре виза была получена. Кроме того, он уладил все разногласия с налоговой службой.

Чарли твердо решил ехать в Лондон – там должна была состояться мировая премьера «Огней рампы». Он больше не мог рассчитывать на доброжелательный прием своих картин в Соединенных Штатах. И действительно, на предварительном просмотре в Нью-Йорке, устроенном для прессы, Чаплин почувствовал не только безразличие, но и враждебность аудитории. Друзьям и коллегам Чарли говорил, что просто собирается на каникулы с женой и детьми, но тот факт, что он привел в порядок свои финансовые дела, свидетельствует: каникулы могли стать бессрочными. А может быть, он предчувствовал, что в США его больше не пустят?