Александр Иванов - Мой друг – Олег Даль. Между жизнью и смертью

Вот такие сложились строки, которые, по возвращении в Ленинград, мне захотелось поскорее передать Олегу. Но он уже закрутил роман с Лизой Апраксиной – как раз в эти апрельские дни и исчез из поля зрения на целых полгода.

В ноябре они поженились, и Олег стал жить в квартире Лизы на улице Ленина, перебравшись туда из Москвы. «Современник» он оставил, а через некоторое время стал работать в нашем Театре имени Ленинского комсомола.

Вот тогда мы наконец-то собрались посидеть у них на кухне. Стихи Олегу я подарил. А по поводу встречи мы раз десять (!) подряд спели с ним «Проходит жизнь…» на два голоса. Вышло довольно красиво, но с каждым разом Олег пел все громче и громче. Вообще, если он пел, то всегда очень громко.

Потом я у них несколько раз был, но в нем произошла какая-то перемена: то все время чем-то занят, то куда-то спешит. И разговоров особых не получалось…

Тем не менее, когда я к нему приходил, он спрашивал:

– Выпить хочешь?

– Хочу.

На углу Ленина и Щорса – совсем в двух шагах от этого дома – было какое-то стеклянное кафе. Его там все знали – сразу же выносили, наливали и т. д. Вот на такую «тему» мы общались, а душевного момента тогда уже не было.

Психологически это, по-видимому, объясняется так: когда человек приезжает откуда-то или куда-то, он торопится общаться с теми, по кому соскучился, с кем был надолго разлучен обстоятельствами. А с друзьями и товарищами, которые в двух шагах, – что общаться? Они же всегда рядом – и вчера, и завтра…

Последний раз я видел Даля в довольно странной ситуации. Под самые майские праздники 1980 года мне позвонила Людмила Иванова и сказала:

– Валя, сейчас в Москве выступает Анна Герман. У нас ее пластинок не достать, а в Ленинграде, говорят, есть. Ты не можешь купить и с кем-то поездом передать?

– Хорошо, куплю.

Пошел, купил несколько дисков. А вечером решил пойти к «Стреле». Думаю: кого-нибудь там встречу из знакомых… И вот, иду по перрону и вижу: впереди шагают Олег Даль и Михаил Ульянов. Даль был уже довольно «хорош». Обернулся, увидел меня:

– О! Глазаныч! Привет!

– Слушай, Олег! Ты едешь в Москву?

– Да, конечно!

– Не мог бы ты передать две пластинки?

– Кому?!

– Людмиле Ивановой.

– К-а-а-му-у?!! Ивановой?!! Ни в коем случае!!! Не буду передавать!!! Ни в коем случае!!! Не буду передавать – и все!!!

– Ну, не хочешь – и не хочешь…

Причем вижу, что он с каждой фразой заводится все больше и больше. К этому времени он уже окончательно ушел из «Современника». Не очень просто и не так гладко. В общем-то, каждая встреча «с ними» была для него, наверное, мучительной.

Я к Ульянову обращаюсь:

– Михаил Александрович, может быть, вы передадите? Завтра к поезду подойдут.

– А меня узнают?

– Узнают!

Короче, мы распрощались, и поезд тронулся, навсегда увозя Олега. Это был последний раз в жизни, когда я видел Даля.

3 марта 1981 года мне позвонил зять второй жены Вали Никулина – Инны Ратниковой и сказал, что Даль умер. В этот же день позвонили с «Ленфильма». Я узнал, когда будут похороны, и отправился в Москву.