Вадим Радаев - Смотрим кино, понимаем жизнь - 19 социологических очерков

Итак, мы всегда хотели (скрыто или явно) демонстрировать самих себя как наиболее достойный медиаобъект и получили для этого простые и эффективные технические инструменты – для фиксации, отбора, улучшения и, главное, быстрого и массового распространения нашего авторского контента.

Мы больше не хотим, чтобы нас презентировали другие. Мы хотим репрезентировать себя сами, поскольку уверены (часто ошибочно), что человек знает себя лучше других и сможет лучше других о себе рассказать. Другие же «покупают» наш контент в качестве рассказа «от первого лица» с (иллюзорной) гарантией достоверности.

Мы хотим творить свою жизнь как «сами-себе-режиссеры» и демонстрировать ее другим. От принудительного включения в процессы поднадзорности мы перешли к добровольному вовлечению, которое подпирается социальным давлением со стороны близких, требующих, чтобы мы, как все, активно демонстрировали свою индивидуальность.

Чутко реагируя на изменение спроса, мы перешли от продажи экзотики (исключительности) к продаже повседневности, естественности, обычной жизни. Мы постоянно прорываем границу между публичной и частной сферами и добровольно выставляем свою частную жизнь на публичное обозрение.

В итоге возрастающее количество людей (возможно, до конца этого не осознавая) пытаются перетянуть на себя внимание других (пусть ненадолго) и получить-таки свои 15 минут славы. По сути, они пытаются превратить свою жизнь в подобие реалити-шоу, делая сначала робкие, а затем все более направленные шаги в этом направлении.

Технологии и далее будут совершенствоваться. Вскоре можно будет с легкостью снимать видео о самом себе и тут же транслировать его онлайн. А параллельно на каждом углу нас будут снимать незримые видеокамеры – это «всевидящее око Мордора», только, в отличие от фэнтези Толкиена, оно будет действительно всевидящим.

Весь ужас этой жизни заключается в том, что мечты сбываются.

Предотвращая катастрофу, погибает машинист поезда. Его считают героем – однако следователь стремится установить истинные обстоятельства трагедии и скоро убеждается, что несчастье стало следствием служебной недобросовестности [85] КиноПоиск. https://www.kinopoisk.ru/film/42814/ .

Формально мы попрощались с советским обществом еще в далеком 1991 году. И метафора внезапной остановки (крушения) поезда здесь кажется вполне уместной. Только на ум приходит скорее не обычный состав, а бронепоезд – нечто закрытое от внешнего мира и закованное в железо. Куда он шел, представляли себе по-разному. Кому-то казалось, что он направляется в утопический Город Солнца, кто-то считал, что он мчится прямиком в преисподнюю, а большинство вообще ничего не считали, просто расселись как-то по своим местам, понемногу трудились, выпивали и закусывали. Скорость со временем явно замедлялась, конечная точка маршрута становилась все неопределеннее, но ничто не предвещало скорого конца этого движения, напротив, оно казалось бесконечным. А разрушение советского общества, как и крушение поезда, произошло как-то внезапно и многим даже могло показаться случайным. Лишь впоследствии мы стали умнее и осознали, что поезд мог сойти с рельсов в любой момент. И нам еще повезло, что не сошел, а лишь остановился, пусть и через жесткое столкновение с реальностью. Хотя бы люди остались живы.

Итак, советский бронепоезд, как в старой советской Песне о Каховке про «мирных людей», поставлен на запасной путь. Взамен подогнали другие составы, открылось множество новых маршрутов, но люди-пассажиры не изменились в одночасье. Расставание с советским человеком растянулось на десятилетия. Некоторые исследователи даже считают, что так называемый «советский простой человек» пережил все реформы и ломки институтов и живет преспокойно по сей день. И что даже молодые люди, никогда не жившие при советском строе, продолжают воспроизводить советские порядки [86] Гудков Л.Д. Повесть о советском человеке // Ведомости. 2016. 28 декабря. http://www.vedomosti.ru/opinion/articles/2016/12/28/671519-povest-o-sovetskom . С последним нам уже трудно согласиться. Конечно, ничто в этом мире не умирает окончательно. Но нельзя не видеть и фундаментальных изменений, в том числе и в антропологическом типе. Ранее мы уже писали о том, что вслед за первым переломом, вызванным резкими экономическими и политическими реформами 1990-х годов, в значительно более стабильные и благополучные 2000-е годы произошел второй социальный перелом, связанный во многом с приходом нового поколения, которое ныне принято называть миллениалами [87] Радаев В.В. Миллениалы: как меняется российское общество. 2-е изд. М.: Изд. дом ВШЭ, 2020 (2019). . Они родились в середине 1980–х и в 1990-е годы, но в период взросления (так называемые формативные годы) входили позднее, когда не только завершилось советское время, но и отшумели радикальные постсоветские реформы. В итоге эти молодые взрослые люди нового поколения не застали советский строй в сколь-либо сознательном возрасте. Они незнакомы с советскими социальными практиками и технологиями, у них нет понимания устремлений советского общества. В своей повседневной жизни они оказались включены в новую систему практик и перестали быть советскими людьми не только в чисто темпоральном, но и в социальном смысле. Этих новых (постсоветских) людей с каждым годом становится все больше, по естественным демографическим причинам они вытесняют старшие поколения. И, в отличие от поезда, это движение не может остановиться.