Вадим Радаев - Смотрим кино, понимаем жизнь - 19 социологических очерков

Советская эпоха рождала Героев – настоящих, не от мира сего. Их и пытается представить фильм «Территория». Как было написано в одной из рецензий, это «попытка создать новый пантеон киногероев вместо грязного месива киноублюдков 1990-х и 2000-х». Сказано неплохо, но теперь важно разобраться, что это за образы.

Начнем с Ильи Чинкова (Будды) – харизматического лидера и геологического диктатора. Он встроен в государство, вхож в министерства, имеет доступ к большим ресурсам. Иначе не сделать никакого большого Дела. Более того, он всецело отдается служению государству, но не как бюрократическому учреждению, а как особому духу, интегрирующей силе. И сам Чинков не бюрократ, но профессионал и борец за Идею. На такие фигуры есть запрос во все времена, они всегда в дефиците. По выражению Андрея Перцева, идет «рандомный и перманентный поиск героев». И сейчас с такими фигурами особенно трудно, ибо все оказываются на виду и все содеянное тут же попадает в широкое публичное обсуждение онлайн, а сетевые сообщества настроены преимущественно на негатив и любых персонажей, претендующих на лидерство, пытаются затроллить, сопровождая это веселым (а иногда и весьма злобным) матерком.

Кроме героя-лидера, есть рядовые герои, которых для начала поделим на Суперменов и Авантюристов. Тип супермена представляет геолог Баклаков (Григорий Добрыгин). Он уверен в своей моральной и профессиональной правоте, идет к Победе через подвиг и буквально через попрание Смерти. И, кстати, в книге Куваева он в итоге получает всенародную известность. Другой тип – петрограф Гурин, называющий себя «предпоследним авантюристом» и «единичным философом» (Евгений Цыганов). Он прекрасный профессионал, он более симпатичен, умен, человечен, и не случайно именно его выбирает заезжая журналистка. Но Гурин пребывает в сомнениях, не чужд красивой позе. И как он сам говорит о себе: «Веры в себя маловато». В итоге вместо подвига он приходит к физическому и, возможно, моральному краху.

Есть и еще одно важное деление представленных нам героев, которое можно назвать классовым или сословным. Романтикам-суперменам, которые в книге называются «честолюбцами», противостоят герои-работяги, не имеющие профессионального образования и занятые изнурительным физическим трудом. Досужая публика, как правило, интересуется романтиками, про них пишутся статьи и снимаются фильмы. Про работяг же мы знаем крайне мало. Полагаю, мы про жизнь зэков сегодня знаем больше, чем про них. Между тем эта весьма многочисленная группа выпадает из всех опросов, да и вообще из поля зрения. Работяги – свободные люди, но, как правило, с судимостями, без жилья и семьи и, в общем, без перспектив. Это не прекариат в модной сегодняшней терминологии. Их уместнее назвать старым марксистским термином «люмпен-пролетариат». А в советское время их называли «бичами», имея в виду опустившихся, часто спивающихся людей, нанимаемых на сезонные работы. Их мотивы весьма просты, но они умеют самоотверженно работать. И важно, что фильм этот тип героя тоже демонстрирует, не смешивая их с романтиками-суперменами.

Попутно скажу, что у меня был личный опыт общения с такими работягами-бичами, когда приходилось работать теплоизолировщиком в вахтовом поселке на севере Сибири. Мы жили и работали бок о бок в условиях, не предназначенных для жилья и работы. Все они ранее сидели хотя бы по одному разу в зоне. Некоторые пили все, что льется. У них не было семей, и им некуда было деться. Как и в фильме, приходилось слушать всякие их рассказы о личной жизни, но трудно было понять, где правда, а где вымысел. Они оставались в медвежьих углах, где не задают лишних вопросов, где можно прилично заработать (хотя не на что тратить). И они умели работать, занимаясь тяжелым физическим и зачастую вредным для здоровья трудом. Для меня, в те годы студента и аспиранта, это были лишь короткие соприкосновения с подобной жизнью, причем без романтических помыслов – обычная по тем временам шабашка, поездки за «длинным рублем». Но, кроме того, это был незабываемый жизненный опыт, который сильно приземляет советскую романтическую мифологию, ставит ее на более твердую почву.

Разыскивая новых героев, мы, по сути, пытаемся докопаться до каких-то ценностей. Каких? Ясно, что бросается вызов «мещанскому конформизму», который благополучно развивался и в советское время, но на дальний Север проник несколько позже. Далее, фильм вроде бы про поиски золота. Но быстро выясняется, что не золото образует главную ценность. Более того, похоже, никому это Золото как таковое не нужно. Золото видится героями как своего рода презренный металл. Его всячески уничижают, буквально выбрасывают или, как в книге Куваева, швыряются самородками в зайцев и куропаток. Золота сторонятся, опасаются, его ищут как бы через силу, не желая с ним соприкасаться. Оно приносит несчастье. И тот, кто поддается его обаянию и стремится к Золоту как таковому, становится предателем и преступником. В фильме в этой роли оказывается работяга Седой, который на последних кадрах почти буквально превращается в Зомби (в исходном романе, кстати, такой истории с попыткой застрелить главного героя нет, это выдумка кинорежиссера, видимо, чтобы повысить игровую привлекательность фильма).