– С тобой все нормально? – наклонилась к нему жена, чтобы он ее услышал, так как за столом было шумно.
Тонни в ответ только странно покивал головой.
– Я принесу тебе воды дорогой – сказала Луиза, положив столовые приборы и встав из-за стола, направилась на кухню, ведь стол стоял в гостиной.
Не успев вернуть, услышала шум и крик. Тонни медленно встал, в ушах звенело, его повело в сторону и он рухнул на пол гостиной, захватив с собой часть еды со стола. Восемьдесят килограмм и почти два метра ростом рухнули, создав весь этот грохот, еда на столе содрогнулась. Он упал как поваленное дерево, срубленное у самого корня. Ударился головой, и теперь лежал без сознания. Луиза, вернувшись с водой, замерла от увиденного, рука ослабла и стакан, вывалялся из рук разбившись у ног, и расплескав воду, он разбился на четыре большие части, может, были еще и мелкие, но их видно не было. Она с криком и воплем бросилась к мужу.
– У вас есть номер доктора? Звоните скорее ему, срочно! – крикнул, кто-то из гостей, кажется, это была Марта, жена двоюродного брата, учившаяся на ветеринара.
Спустя минуту, возле тела столпились все. Дети покинули детскую, где сидели за столом, и с ужасом наблюдали. Дочь Тонни, прикрыв рот руками рыдала, не веря своим глазам. Марта попросила всех разойтись, и приступила делать массаж сердца, и искусственное дыхание, когда поняла, что Тонни больше не дышит. Она практиковалась этому еще в колледже.
Доктор смог приехать только через тридцать минут, так как особняк находился за городом. И он, как и все люди в этот день, был со своей семьей за столом.
Спустя уже десять минут обследования, он обратился к родным Тонни – Он мертв, смерть наступила скорей всего от остановки сердца, за которым последовало падение и удар головой. Мне очень жаль, ужасная трагедия, в такой день – с этими словами доктор со своим чемоданом покинул дом. Семья отказалась от вскрытия, и пока все родственники в сборе, решили проводить его в мир иной. Все находились в ужасном состоянии, особенно его дочь и мать, у которых началась истерика. Им пришлось выпить успокоительное чтобы на нервной почве не сойти с ума. Луиза, полночи бредила, и что-то несвязное бормотала себе под нос. Почти, то же самое было и у матери Тонни. Переживали, что и у нее может остановиться сердце, но все обошлось. Дочь проплакала всю ночь в подушку. Тело Тонни положили в самую дальнюю комнату, и закрыли там. Все гости провели бессонную ночь. Никто и подумать не мог что подобное может случиться, ведь он никогда не жаловался на здоровье, особенно на сердце.
На следующий день никто не уехал, как планировали, а с самого утра начали готовиться к похоронам. Два брата взяли все на себя, наняли людей для откапывания могилы на кладбище, которое находилось в нескольких миль по главному шоссе от города на север и заказали гроб. В доме была почти полная тишина, никто почти не говорили, а если бы и говорили-то только шепотом. Все зеркала были завешаны тканью. Скорбь и грусть пропитала стены этого дома. Тело Тонни лежало неподвижно, и ждало своего часа. Изредка кто-то заходил к нему попрощаться, чаще всего это делала Луиза, которая заходила, рыдала и говорила с ним. Выкладывая покойнику всю свою ношу, в надежде что станет чуточку легче. Дочь только на минутку смогла заглянуть в комнату к отцу вместе с матерью, но пробыть там дольше не смогла. Ей было тяжело, и страшно смотреть на мертвое, безжизненное тело отца. Она желала с ним попрощаться, но только начинала что-то говорить, как не могла сдержать слез. Тело пронизывала дрожь. В животе появлялась колющая боль, от чего не возможно было стоять на ногах. Эти дни она провела в постели. Когда думала о произошедшем сильно много, не отвлекаясь на что-нибудь другое, ее начинало тошнить.
Ближе к трем часам дня, тело положили в гроб, обшитый мягкой тканью. Под голову жена положила его любимую подушку, и письмо с прощанием от дочки, где она записала все что не смогла сказать отцу. Но и с письмом она справилась только с третьего раза, слезы не давали ей закончить, размывая чернила. Мать положила крест который он носил при жизни, в его гроб.
Гроб увезли на катафалке, где заколотили и опустили в двухметровую яму. Каждый бросил три горсти земли, попрощались и рабочие с белыми повязками на руках, принялись засыпать его рыхлой землей.
***
Во тьме. Веки задрожали, и глаза с трудом приоткрылись, но тьма не отступила. Тело было каменным, как у покойника. Скулы с небольшими впадинами, и сухие синие губы вдруг задрожали, и легонько зашевелились. Чмокая языком, сухость ушла изо рта, следом кашель. С грудной клетки будто сняли камень, Тонни задышал, медленно приходя в себя. Он развел руками, подняли их вверх хоть он и не хотел этого признавать, но сознание говорило и шептало само за себя, нагоняя страх в его кровь – ты в гробу. Он стал тщательней ощупывать, водить руками по обшивке гроба, поранил руку о гвоздь, вбитый снаружи и острием вошедший внутрь. Сомнений больше не было, его начало трясти, боязнь замкнутого пространства давила на нервы, и мысль о том, что он лежит под землей. Не выдержал, истерически начал кричать и бить по крышке, пытаться приподнять ее, стуча коленями, но она не поддавалась. Тонни лежал обессиленный на глубине двух метров запертый в ящике. Слезы стекали по вискам и капали на подушку.
Читать дальше