Валентин Гуржи - Поселок

Обычно такого декларативного заявления Борька не выдерживал. Он вскакивал и начинал

громко кричать и размахивать руками. Теперь же пришлось вмешаться бабе Марии. Она

привлекла к себе Борьку и безобидно сказала:

– Боря, а может, и вправду они полезны? Ты, наверное, не знаешь, как собаки помогают

детям?

Неожиданно для всех Борька перестал доказывать. Умолк, будто обиделся, остановил

невидящий взгляд и, словно прислушиваясь к самому себе, спросил:

– А как они помогают, бабушка?

– Доброту показывают.

Борька рассеянно глянул в сторону и проговорил тихо:

– Бабушка, а ты не врешь?

– Вот те-й раз! Никогда никого не обманывала, – обиделась Мария.

Борька смутился. Но Мария сказала, слегка усмехнувшись:

– Об этом знает только тот, у кого есть дружок о четырех ногах.

– А Плутон? – с надеждой спросил Борька.

– Но Плутон, милок, уже занят, – сказала и незаметно глянула на Костика.

Ее взгляд все же не ускользнул от Наташи. Она украдкой посмотрела на Костика.

Маленькие карие глаза с беспокойством поглядывали то на бабу Марию, то на Борьку. Сам же

Борька ничего не сказал, но после этого разговора появилась бродячая Пальма – длинная и

белая, с сероватым оттенком, словно акула. Где она жила, Борька не знал. Да и не

интересовался. Пальма сама находила его, когда он гулял где-нибудь за домом. С нею дружил

и Плутон. Борька кормил Пальму припрятанным завтраком, а Плутон, оказавшись рядом,

сытно дышал, игнорируя подачки, глядел в сторону.

Когда Борька шел в школу и со школы, Пальма встречала его по дороге, угощалась его

бутербродом, провожала до самого дома. Они шли обходной дорогой специально, чтобы путь

88

им показался интересным и продолжительным. Останавливались возле озера. Борька

вставлял в пасть Пальмы ручку портфеля и заставлял идти рядом, и когда она научилась это

делать, он шел прямой дорогой под завистливые взгляды своих школьных товарищей, а возле

калитки, взяв у Пальмы портфель, клал ей в рот кусочек сахара. Ему было интересно, присев

на корточки, смотреть, с каким наслаждением, теряя слюну и перебрасывая во рту из стороны

в сторону, Пальма поедала, хрустя, его награду.

Зимой у него были еще и другие развлечения. Он умел ловко с разгону падать под ноги

какому-нибудь мальчику, сбивая его в снег, и тогда Пальма, играя, набрасывалась на лежащих,

и начиналась «свалка».

В воскресные и в субботние дни Пальма голодала. Зима оставила все съедобное на земле

под слоем снега и льда. В один из таких дней Борька рано утром случайно вышел на улицу и

увидел бегущего к дому Плутона, а за ним – на осторожном расстоянии – трусливо

семенящую Пальму.

Борька позвал собаку. Открыл калитку. Пальма остановилась, не решаясь зайти во двор,

доверчиво посмотрела в Борькины глаза, как будто хотела спросить, не шутит ли тот. Она

ведь все-таки бродяжка, ей лучше знать людей, чем, например, Плутону, хозяйскому псу. Не

значило ли для нее Борькино приглашение обретение хозяина? Все-таки ее зазывали в дом!

Неужели ей повезло, как иногда – очень редким счастливчикам?

Задевая боком край калитки, Пальма все же вошла, стесняясь, повиляла хвостом, озираясь

назад, в надежде, что дверь оставят открытой. Напряженно вытянув туловище, подошла к

миске, возле которой гостеприимно крутился Плутон – обладатель еще нетронутого борща,

только что налитого Марией, жадно, взахлеб начала есть, а над ней, спокойно и гордо держа

голову с отвисшим длинным языком, громко дышал Плутон. Он терпеливо ждал и смотрел на

Борьку.

Тут и появилась Мария. Она остановилась в сторонке и молча смотрела на собравшихся.

Пальма, почуяв опасность, отошла от еды и, виновато вильнув хвостом, сконфузилась,

полуобернувшись к выходу. Она словно оправдывалась в том, что оказалась во дворе не по

своей воле. Мария с интересом продолжала смотреть, сложив на фартуке руки, от которых

шла испарина теплого дома.

Пальма почувствовала мирную обстановку, посмотрела на Марию, повернула на бок

голову, жадно изучая хозяйские руки. Видно, предполагая что-то в них, что могло резко

изменить ее пребывание здесь. И с каждой секундой теряла уверенность Наконец, не

выдержав общего молчания, Пальма медленно ушла, поджав хвост.

А на следующий день в такое же яркое солнечное утро в дом Марии, где Борька и Костик

играли в арифметическое лото, вбежала, запыхавшись, Наташа: