Валентин Гуржи - Поселок

Мария позавидовала его силе, пожалела, что почти не применима стала она, эта сила, в

нынешней его жизни.

Мария невольно спросила:

– Какая ж сатана заставила тебя переехать в город, Павел? Скажи, если не секрет.

Павел вздохнул.

– Квартира нужна, теть Мария. А чего ты спрашиваешь?

– Да так. У тебя ж дом в селе новый. Сам говорил.

– Хочу комфорту, как люди. Культуры, опять-таки.

– Ну да… – протянула Мария, взяла утюг, поставила на подставку, – а там, на поле… кто же

теперь?

– Найдутся. Конструктора-инженера приедут с институтов. Им все равно делать нечего.

Сейчас каждый должен уметь делать все. И пахать, и на кульмане того… линию проводить.

Или скажешь, не прав я? – Павел хитро посмотрел в глаза Марии.

73

Мария промолчала, провела утюгом по простыне быстро, словно кто ее заторопил. В

жизни ее не раз бывало, что, наткнувшись на человеческую ложь, прятала она свое лицо,

словно боялась откровенно сказать все начистоту. Так получилось и со Старшиной… Его двор,

равный двум таким, как у Марии, был отгорожен от ее участка, уже постаревшим на солнце и

дожде забором. Вскоре после окончания войны самовольно, никому не говоря ни слова,

Старшина прихватил полосу шириной в полтора метра принадлежащей Марии земли, и

потянул забор во всю длину надела, будто не заметил колышков, вбитых техником из

райисполкома при разметке площади. «Полтора метра в ширину – пустячок», – говорила

Мария. Но как-никак, а на этой узкой полоске земли разместилось у Старшины шесть

фруктовых деревьев. И это четверть ее участка! Но жаловаться не стала, никуда не пошла,

махнула рукой: не хотела мелочиться. Был бы муж в доме, хозяин – другое дело. Но муж

погиб на фронте в конце войны. Так и жила вот уже двадцать семь лет одна с памятью о нем,

успевая по хозяйству за обоих. Уж он-то поставил бы на место нахрапистого соседа!

Мария представила, улыбаясь, как это могло быть… и забыла о Павле. А он, не

дождавшись от хозяйки ответа, медленно поднялся и пошел к сыну в комнату.

Борька тихо лежал ничком на подушке. Павел тронул его за плечо:

– Сынок, – сказал он, – чего это ты?

Борька резко отвернулся к стене.

– Никак умирать собрался? Так это денег стоит. – Павел снова коснулся Борькиного плеча,

– иль обидел кто? Давай, докладывай.

Тетка Мария неслышно вошла, остановилась возле двери, глядя на Борьку.

– Они ко мне на день рождения не придут, – наконец сказал он, – ни Наташа, ни Косточка!

Павел усмехнулся, заметил:

– А чего? Небось, побрезговали нами, – и глянул на Марию, ожидая прочесть в ее глазах

одобрение его словам.

– Нет, ответил Борька, – я им сказал, чтобы принесли подарок… – он немного подумал и

добавил, – чтобы не забыли. Просто так.

Повернувшись, Борька бессмысленно рассматривал гладко выбеленную стену. Свет из окна

падал на его припухшее воспаленное лицо и лоснился на щеках.

– Мне не нужны ихние подарки. Я передумал, – сказал он тихо и глянул на бабу Марию.

Павел, хитро прищурил маленькие, заплывшие жирком глаза:

– Сынок, а ты меня удивляешь! – он сел на кровать, посадил рядом Борьку, – и кому ж это

захочется на тебя деньги тратить? – обнял его за плечи. – Да ты про то не беспокойсь. Не

беспокойсь, сынок. Будет у тебя… Куплю я тебе такой подарок… увидишь завтра, – он

похлопал Борьку по спине. – А этих короедов… брось. Еще сами придут. Увидишь.

– Боря, а мой подарок тебе понравился? – спросила Мария.

Прислонившись к косяку двери, она все так же стояла у порога, повязанная фартуком,

видно, собравшись стирать, сложив руки на груди, смотрела на Борьку прищуренными

постоянно смеющимися глазами.

Борька промолчал. Он не хотел говорить о подарке, который оставил внизу на берегу под

корягой. Он подыскивал причину для отговорки.

– Я хочу радиоприемник настоящий, а не самодельный.

– Разве? А я думала, собирать из конструктора интересней, чем готовенькое покупать.

Своими руками сделаешь.

Борька с насмешкой скривил рот:

– Да нет, бабушка. Ничего вы не понимаете! Это не интересно. Лучше купить готовый. Их

полно в магазинах. Правда, папа?

Мария покачала головой, лицо было серьезным, глаза же по-прежнему смеялись.

74

– Эдак для тебя на завтра и «Мерседес» подавай! – сказала она.

Павел с любовью обнял сына и сказал вполголоса, будто самому себе:

– Ничего. Был бы достаток. А то можно и «Мерседес».

Мария всплеснула руками, хлопнула себя по фартуку: