Валентин Гуржи - Поселок

мои друзья. Мы тебя ждем к себе в гости. Ты теперь моя подруга. Мы сейчас едем туда, чтобы

успокоить маму. Она до сих пор не знает, что я нашлась и меня…

– И тебя не разрезали на кусочки, – весело засмеялась Нина и в радостном порыве обняла

свою новую подругу. Они беззаботно смеялись, не замечали Роберта и его грустного

выражения на лице.

Когда уходили, уже на площадке они помахали Нине, провожающей их у открытой двери,

Роберт сказал строго:

– Ниночка, мы уже ушли, а ты, пожалуйста, сейчас при нас хорошенько закрой дверь и

пока не придет мама, не открывай никому. Хорошо?

Нина молча покивала головой уже в проеме закрывающейся двери.

– Папа, мы сейчас срочно едем к маме. Да?

– Ну а как же, дочка! – сказал он и, подхватив Наташу на руки, тревожно прижал ее к себе,

будто боялся, что вполне большая девочка может споткнуться и полететь по ступенькам

лестницы, как колобок, прямо до самого первого этажа!

– Папа, – обнимая Роберта за шею, тихо зашептала она на ухо, – а ты маму так же сильно

любишь, как меня?

– Честно? – улыбнувшись себе, спросил Роберт.

Наташа слегка отстранилась, чтобы в упор увидеть его глаза. На ее лице медленно

всплывала тревога.

– А ты не обидишься? – осторожно спросил он.

Тревога на лице Наташи переросла в панику. Он торопливо прижался к ее щеке, и тоже, так

же тихо, шепнул:

– Еще больше.

Она ответила сильным объятием и градом торопливых беспорядочных поцелуев.

– Тогда, папка, вперед! – скомандовала она и, соскочив с его рук, пустилась вниз к машине,

где безутешно спал Федр Пантелеевич.

По пути в Поселок Наташа никак не могла успокоиться, чтобы не выяснить у взрослых, а

точнее у Федора Пантелеевича, что означала фраза, произнесенная Ниной, которую папка не

дал ей договорить. Между прочим, она не слабо на него за это обиделась, хоть и не подавала

виду. Эта мысль все больше ее тревожила, чем скорее приближались ее родные места.

Наконец любопытство взяло свое, она наклонилась поближе к спинке водительского сидения,

спросила, придавая голосу деловой взрослый тон:

– Федор Пантелеевич, можно у вас спросить?..

Роберт от удивления повернулся вполоборота в ее сторону: маленькая девочка, только что

восседавшая на его руках с катастрофической скоростью превращается в зрелого человека.

Сам же Федор Пантелеевич воспринял деловое обращение ребенка, нисколько не скинув на

возраст:

– Я тебя внимательно слушаю, Наташа.

– Как вы думаете, что… ну, – она смутилась, подбирая слово.

68

– Означает, – подсказал Федор Пантелеевич.

– Да. Совершенно верно. Вы смогли бы расшиф…

– Расшифровать, – подсказал кагебист.

– Да. Расшифровать фра…

– Фразу. Значение слов, которые произнесла Нина?

– Да, Федор Пантелеевич. Пожалуйста.

– Дочка! – взвился Роберт, – если ты всерьез приняла мои слова о том, что у нас в машине

сидит волшебник, так это…

– Может быть, – нисколько не среагировав на подначку в свой адрес, вклинился Федор

Пантелеевич, – давай твою фразу.

– Наташа!

– Папа! – так же категорически отозвалась Наташа, – успокойся…

– Да как ты разговариваешь с отцом! – взвился Роберт. – Успокойся ты, а не я. Федор

Пантелеевич не волшебник. Я пошутил.

– А что? – качнул головой Федор Пантелеевич, не отрывая взгляда от дороги, – мне

нравится. Очень подходящее имя. Я бы даже сказал – приятная дразниловка!

– Папа! Я прекрасно знаю кто он. Он разведчик. А разведчики знают все наперед. Ясно?

– Удивительно, но правильно. Давай фразу, – потребовал Федор Пантелеевич.

– Нина сказала, а папа не дал ей договорить. Когда я преподнесла ей мишку, она сказала

так: «Наташа, откуда ты знаешь, что у меня…»

– Дочка, неужели не понятно? Откуда ты знала, что у нее нет такого мишки, как ты

подарила. Ясно?

– Нет, папочка. Проехали.

– Что сделали? – не понял Роберт.

– Проехали, – пояснил Федор Пантелеевич, – значит «мимо». И, между прочим, наша

уважаемая героиня права. Не менее уважаемый изобретатель, эта фраза означает, что у Нины

сегодня день рождения.

После произнесенного все буквально онемели. Несколько минут длилась пауза. Для одних

она казалась позорной, для других – победоносной.

Слушали убаюкивающий шелест и глухую дробь шин о гальку. Но вот крутой поворот, и

улица Базарная Поселка открылась сразу. Здесь Федор Пантелеевич остановил машину,

помолчал, в задумчивости глядя на пыльную грунтовку улицы, на яркой желтизной лежащую