Валентин Гуржи - Поселок

из нее вырвалась навстречу майору растрепанная, вся в слезах, Татьяна. Она бросилась под

ноги растерявшемуся майору, упала на колени и, буддистски сложив ладони возле груди,

склонила голову. Он неуклюже поднял ее за локти.

– Татьяна Ивановна?

Она закивала.

– Давайте пройдем в дом. Вашу дочь мы нашли, не волнуйтесь. За ней срочно нужно ехать,

иначе… В общем, мне нужно посмотреть детскую комнату, если таковая у вас существует, и

взять для сыскной собаки вещь, с которой ваша дочь больше всего соприкасалась. Вы поняли

меня, Таня? – отечески спросил он и пожал ее плечо.

– Да, да…

– Меня Федор Пантелеевич.

– Поняла. Пойдемте.

Татьяна ввела майора в Наташину половину спальни и показала на огромную картонную

коробку, в которой громоздилось друг на друге все богатство дочери – мебель для комнаты,

обеденный и кухонный столы, посуда разного калибра и формы, несколько кукол и даже

нарезанные помидоры и огурцы из пластмассы и дерева. Все было редкое и дорогое –

ассортимент детских игрушек, привезенных ей из Америки Робертом. И все это давно

требовало расширения «жилплощади».

Показав на игрушки майору, она не выдержала и разревелась.

– Ну-ну, Таня. Я же сказал, что все будет в порядке, милая, – промолвил ободряюще он,

хотя сам был не очень уверен в своих словах. – Такая красавица не должна портить свое

личико, и нужно верить мне.

Он внимательно осматривал игрушки.

– У меня разбежались глаза, – улыбнулся он. – Да, это тебе дураки-капиталисты, небось,

сделали для деток! Знаете, мне пришла мысль. Возьму для работы игрушку самую раннюю, с

которой она долго играла, хорошо?

55

Татьяна подумала, и вытащила из глубины ящика куклу, искусно сшитую из тряпичных

цветных фрагментов.

– Эту. Она ее очень любит. И всегда ее сажает первую за стол.

– Прекрасно. А теперь я должен срочно отбыть, – Федор Пантелеевич в придачу взял из

ящика байковую простыню, завернул в нее куклу, одарил Татьяну дежурной улыбкой и пошел

на выход.

Она последовала за ним, на ходу сложив ладони у подбородка, провожая майора

поклонами.

Водитель взял темп с места. Теперь нужно было спешить сначала на улицу Байрона,

чтобы, во-первых, убедиться в отсутствии или наличии Наташи у бабушки Нелли, куда, по

словам инспектора ГАИ, направлялась беглянка, а во-вторых, предупредить бабушку пока не

говорить Роберту о случившемся. Кроме того, там же, в полуостановке от дома, обнесенная

огромным блочным ограждением в объятиях микропарка, располагалась Инфекционная

больница где, возможно, было и хирургическое отделение.

У бабушки Нелли, как и предполагалось, Наташи не оказалось. Тогда, наскоро объяснив

все и извинившись перед старым человеком за шоковую терапию, которую он был вынужден

свалить на голову бедной женщины, Федор Пантелеевич выскочил на площадку, нажал

кнопку лифта. Лифт не работал, и не дожидаясь его, рванул марафонскими прыжками вниз по

лестнице. На ходу жестом приказал дрессировщику вывести собаку. После знакомства с

запахом Наташиных вещей собаку повели по асфальту возле дома. Никакой реакции. На удачу

в зоне подъезда к медцентру рассчитывать не приходилось. Они въехали во двор

Инфекционной больницы и с целью маскировки остановились глубоко на задворках. Вывели

собаку. Отсюда можно было начинать работу.

Глава 16

Встреча

Дверь осталась открытой и соблазняла на решительный шаг. Покупатель почему-то не

приходил. Может быть, получив не баки, а советские рубли, как требовал по телефону, уже

ушел домой. Наташа медленно приходила в себя. Грудь сдавила холодная тяжесть

безнадежности.Неотвратимо надвигался неосознанный смутный ужас. Но, пережив первые

впечатления людской жестокости, она подумала, что пока еще свободна, ее никто не хватает,

и, значит, можно себе позволить всякие вольности по спасению души и тела.

Дверь была брошена открытой, можно было уходить на все четыре стороны, пока женщина

и мужчина не опомнились и не вернулись, вспомнив о ней. Она осторожно подошла к двери,

прильнула к наличнику, чтобы посмотреть, нет ли посторонних, но тут же обожиглась

холодной железной накладкой для замка. Она опустила голову и в отражении палировнной

стали увидела себя всю голую. Теперь понятно, почему ее лишили одежды, даже трусиков.

Особенно трусиков! Без них стыдно появляться не только на улице, но даже в больнице! Она