Алексей Иванников - Заслуженный гамаковод России

2007

Вы меня извините: здесь не занято? Нет? Ну и прекрасно: не люблю, знаете ли, солнечную сторону, где можно только обгореть и изжариться, без всякого удовольствия и явно без пользы для мозгов. Одни только голые красотки на открытых шезлонгах – приятная вещь. Но попробуй помешать только – как они называют – «процедуре»: хлопот не оберёшься. А на тебя они плевать хотели: у них уже всё занято, не в одиночку ведь едут, а с попутчиком.

Я заметил: вы тоже без спутницы, как и я. Скучно ведь одному? Нет, вы меня не так поняли: я говорю об общении, никакой физиологии. Устали, говорите? Разве можно устать от общения с умным – я подчёркиваю – умным собеседником? Вас удивляет такое нахальство? А вы не удивляйтесь и не бойтесь: ничего страшного здесь нет. Жизнь, как известно, заставит и научит ещё и не такому. Ну вот мы и познакомились? Разве нет ещё? Ах, вам нужно имя? Пожалуйста: Макс. Прямо так и зовите: и красиво, и коротко. А вашим нельзя поинтересоваться? Зачем же отчество? А звать я вас тогда буду Алексом: тоже для краткости и красоты. И так ещё, знаете ли, удобнее: следов потом не найдёшь и в любом месте можно затеряться; если возникнет такое желание.

А что мы всё на «вы» и на «вы»? Не хотите попроще? Ладно: не хотите – значит не будем. Личные желания я уважаю: как-никак свобода личности и всё с этим связанное. Я ведь не утомил вас? Ну и прекрасно. А то с некоторыми – поглядев внимательно в глаза и на внешность – и общаться не хочется. Вы не находите? Особенно на того господина – рядом с рубкой – не обращали внимания? Такой пристрелит и рук потом мыть не будет: после грязной-то работы. А блондинку высокую возле видели? С этаким шнобелем и накладными ресницами? Так вот это – с ним, и не советую даже приближаться. А то на самом деле: выкинет посреди океана за борт на съедение акулам. Такой всё может.

Вас все ещё удивляет, что я к вам пристаю? А у меня работа такая. И главное: приятно видеть хоть одного порядочного человека. И еще – интеллектуала. Интеллигенты – те давно вымерли, примерно как мамонты. И костей уже почти не осталось. Если только в запасниках музеев, не преобразованных, естественно, в казино или ресторан. Хотя с косточками теми тоже не всё в идеальном порядке: подделок многовато. Это я как специалист говорю. Не верите? Как хотите: ваше дело.

Я вот думаю: а мы не одно заведение кончали? Вдвойне приятно было бы тогда. Разумеется, университет. Конечно, московский. Факультет журналистики. А у вас? Физический? Надо же: небольшое расхожденьице. Ну да ничего: не принципиально. Альма матер-то общая. Это не с господами – вроде того – у рубки – общаться.

И когда вы заканчивали? Одиннадцать лет? Значит, я на два года младше. Но пересечься мы вряд ли имели возможность: если только на физкультуре или в библиотеке. Я хочу сказать: в главном здании. Разве вы не знаете, что журфак в центре на Моховой? Неудобное расположеньице, скажу прямо: чтобы попасть в библиотеку, почти пол-города проехать надо было. Или для сдачи нормативов по физкультуре. А среди общих предметов у нас имелась, видимо, только «история КПСС»: сборник старых небылиц и анекдотов. А вы сколько тогда получили? Я тоже, разумеется: по сравнению со всем прочим не самый сложный предмет, хотя и ответственный: не дай бог что-нибудь принципиальное перепутать: сколько подозрений и недомолвок появится тогда! А что касается философии или политэкономии: у вас наверняка дело выглядело проще. Это мы готовились: в ловцы душ и прочее. И ещё, уже ближе к концу: наверняка ведь «научным коммунизмом» баловались? Вот был предмет так предмет: если рассказать лет через тридцать, никто не поверит. Зато какой простор для фантазии: в рамках необходимого, разумеется. Я и сейчас могу кое-что вспомнить, если очень потребуется. Но сказки теперь на каждом углу продаются, ещё и похлеще можно найти. Только вот стоят слишком дёшево, и много на них нынче не заработаешь.

А студий вы никаких не посещали? Напрасно. А мне приходилось в одну заглядывать: в театральную, разумеется. Почему разумеется? А я ведь мог и в другом заведении учиться. Хотя сейчас абсолютно ни о чём не жалею: что бы я сейчас делал, закончив какое-нибудь Щукинское или Щепкинское? А здесь я на своём месте, и очень даже неплохо себя чувствую.

По заданию какой газеты? Да никакой: совсем необязательно иметь дело с прессой вот так непосредственно. Или вы думаете, что журналисты – связанные с газетами – сейчас процветают? Ошибочное мнение: вообще говоря. Вот если они кого-то обслуживают: за дополнительное вознаграждение, халтурой то есть занимаются – тогда конечно. Но на всех разве халтуры хватит? Так что приходится иногда и делами серьёзнее пробавляться: за соответствующую плату, разумеется.