Алексей Иванников - Заслуженный гамаковод России

Ведь родная территория любой уважающей себя крысы священна для неё, и только самая уж явная угроза для жизни может заставить бросить обжитое место. Так что я даже и не думал о смене дислокации: переждав время – в одном из укромных углов – я пошёл проведать возведённое с такими усилиями убежище: однако все входы – включая боковые – оказались заделанными камнями, и мне пришлось уже серьёзно задуматься о строительстве нового жилья.

Пробравшись наверх – где я решил временно обосноваться – я попробовал представить: а где же я смогу выкопать себе новое гнездо с разветвлённой системой сообщений и складами. Однако ничего разумного так и не посетило мою голову: уничтоженное жилище находилось в единственном возможном для этого месте, всё же прочее пространство было непригодно для подобного строительства. Я подумал о предложении Бродяги: но тут же отбросил его в сторону, как унижающее и ставящее в зависимость.

Ведь приползти на брюхе и встать на сторону Вожака – значит признать собственное поражение и невозможность существовать без них – что абсолютно ложно и не имеет под собой никаких оснований. Временные же трудности вполне преодолимы и требуют лишь усиленной работы и сосредоточенности.

После долгой беготни и суеты я выбрал-таки наконец пристанище: маленькая комнатка возле хранилища одежды и инструментов, заполненная шкафами и ящиками, редко посещается людьми и вполне подходит для жилья. Перерыв все ящики, я выбрал один из них для гнезда: выбросив оттуда посторонние предметы, я натаскал внутрь тряпок и соломы, подобранной здесь же. Однако большой склад для пищи здесь создать невозможно, не говоря уж о системе защиты: только бы никто – и прежде всего люди – не заметил моих усилий: тогда я буду обречён.

Теперь мне приходится ежедневно устраивать вылазки. Это тем более неудобно, что я совершенно отвык от подобного режима – присущего всем обычным крысам. Дополнительная же неприятность заключается в близости людей, мешающих полноценному отдыху: они топают и кричат, роняют вещи и не позволяют выспаться, многократно усложняя мою и так нелёгкую жизнь. Так что о мести думать больше не приходится: только о выживании и спасении.

Боюсь, что я пропал: отдыхая от трудов праведных в своём убежище, я услышал, как открывается дверь и заходит человек, сразу же что-то заметивший и позвавший на помощь. Хоть я и сидел тихо-тихо и ни разу так и не шевельнулся, однако дело, видимо, заключалось в другом: они обнаружили следы моей жизнедеятельности, так некстати оставленные на виду. Теперь же всё зависит от их реакции: мне же стоит поменять дислокацию, иначе опасность может возрасти многократно.

Они точно меня обнаружили! Я многого мог ожидать от них, но когда на следующий день отворилась дверь, я сразу же замер от страха и ужаса: по шороху и резкому запаху я учуял кошку, которая, разумеется, тут же бросилась на скопление ящиков, закрывающих меня от света: если бы она имела хоть малейший шанс добраться до меня – я мог погибнуть: ящики так и скрипели и ходили ходуном под тяжестью огромного зверюги, несмотря на сложность задачи пытавшегося-таки добраться до моего скромного убежища, но когда людям стал очевиден провал, кошку пинком выкинули из комнаты, а меня оставили в темноте и одиночестве.

Очень долго после этого я приходил в себя и успокаивался: только на следующую ночь я решился вылезти и отправиться на поиски пищи. Однако добравшись до хода – единственного, ведущего из комнаты на свободу – я почуял угрозу, обнаружившуюся почти сразу: выход наружу закрывала сетка, впереди же болтался кусок аппетитнейшей колбасы, что безусловно указывало на ловушку.

Ведь кто лучше меня в состоянии распознать все их каверзы и подвохи, и обойти сложные препятствия и барьеры, создаваемые у нас на пути к великой цели! но в данном случае дело выглядело чересчур серьёзно, поскольку других ходов из комнаты не существовало.

Раньше уже неоднократно я пытался прогрызть ещё один туннель: но стены и пол данного помещения по неизвестной причине состояли из камня и извести, и ни одна крыса не смогла бы одолеть гладкую твёрдую поверхность.

Я понял: меня заперли, предоставив единственный выход: попасться в ловушку. Ведь у людей для всех есть ловушки и силки, которые они ставят на неугодных им и не подчиняющихся во всём их воле и желаниям: вроде наших близких родичей белых крыс.

Неоднократно мне довелось их видеть, и даже однажды пришлось столкнуться нос к носу – один на один, на основании же наблюдений следует признать: они только позорят наш общий род, внося разлад и дисгармонию. Ведь разве согласится самый последний дегенерат и недоносок – вроде Огрызка – взять себя в руки или тем более за шкирку, оказавшись в самом невыгодном положении, когда стоит захотеть человеку убить тебя – и ты абсолютно беспомощен? Они же позволяют ещё и не такое, получая в то же время полное обеспечение и право погибнуть в одном из экспериментов: для чего, собственно, они и используются.