Алексей Иванников: Заслуженный гамаковод России

Кто-то ещё и подумает, что мне пришлось просто спасаться бегством по причинам личного характера: вынужден разочаровать подобных пессимистов, не было никогда ничего подобного. Я всегда был сильной, но покладистой лягушкой, не задиравшей лапы на не принадлежавшее мне по праву, так что даже самые крупные и упитанные самки – взирающие на всё свысока – вполне благосклонно относились к моим весенним трелям, разлетавшимся по всему бескрайнему болоту. Это было славное время: когда миновав угрозы и опасности я стал-таки полноправным обитателем родимого водоёма и присматривался уже к кочкам и устроившимся на них конкурентам: далековато мне было ещё до того, чтобы попытаться захватить надёжный плацдарм для дальнейшего продвижения, и я ещё только пробовал привлечь внимание молодых независимых самок, не связываясь пока с превосходящими в массе и силе самцами. Я ещё только рос и набирал вес, готовясь завоевать себе достойную кочку под палящим солнцем, угнездившись на которой смог бы рассчитывать на все радости болотной жизни. Тучи мошек и комаров над головой создавали пятнистое покрывало, из которого мне просто время от времени требовалось выхватывать языком самые яркие и аппетитные пятнышки, заполнявшие вместительный желудок. Такие же молодые лягушата бороздили толщу воды, устраивая иногда шумливые потасовки: растущие силы требовали выхода, и только мерзкие цапли или иногда другие птицы прореживали наши ряды, добавляя всем оставшимся гордости и самоуважения. Это ведь не их только что схватили твёрдым клювом и проглотили на глазах всего света – нет! – это вон ту глупую квакушку, имевшую наглость предъявлять нам какие-то претензии, настигла жестокая судьба!

Что же касается меня, то совершенно недостаточно мне было удобной кочки и толстой упитанной самки по весне: я всегда стремился к большему. Речь шла не о власти: нет, ничего подобного никогда даже не приходило мне в голову: взять на себя руководство всем скопищем глупых невежественных лягушек, заботящихся только о личной выгоде – спасибо, не надо. Лишь высокие цели могли вдохновить меня и заставить как-то действовать: требовался лишь намёк и повод. И скоро такой повод появился: этот лебедь вылетел из заоблачного поднебесья и врезался в воду, едва не убив меня и раскидывая во все стороны опадавшие перья. Он был уже мертвым: страшный грохот опережал его падение и явно определял данное происшествие, такое трагическое для могучей птицы. Однако для меня оно стало не трагическим, а счастливым: как обычно я тут же принялся ощупывать огромное для меня тело, путаясь в перьях и порванных кожных покровах, и тут-то меня и осенило: я тоже хочу летать, и пока не добьюсь этого, не успокоюсь!

Разумеется, мне пришлось оставить лебедя: только маленькое невесомое пёрышко смог я прихватить с собой, крепко сжимая его губами. Совсем скоро должны были нагрянуть хищники, и не стоило подвергать себя лишней опасности. Уже из надёжного укрытия я видел пару ворон, спикировавших на мёртвое тело, но совсем недолго пировали они на нём: появившаяся собака отогнала серых тварей и уволокла тушу. Мне же оставалось лишь рассматривать и ощупывать неожиданный трофей, определивший – как оказалось – мою грядущую судьбу.

Ведь только с помощью подобных инструментов можно подняться в воздух и долго парить на невидимой подушке, одолевая немыслимые расстояния! Я сразу же понял такую простую вещь и принялся действовать: ведь если покрытый растительностью лебедь способен летать, то почему бы того же самого не добиться молодой и сильной лягушке, обклеенной со всех сторон перьями? Со всей серьёзностью я подошёл к решению задачи: собрав всё оставшееся от лебедя, я с помощью добытой из улиток слизи тщательно прилепил найденное к туловищу и лапам: торчавшие кверху и по бокам белые насаждения втрое увеличивали мой объём и позволяли надеяться на удачный исход, и даже необходимость немного пожариться на солнце и подсушить созданную конструкцию не слишком сильно расстраивала меня: я знал, на что иду .

Однако жестокое разочарование постигло меня: сколько я ни пытался подняться в воздух, перебирая и дёргая лапами, но лишь разлетевшиеся во все стороны комары и водомерки напугали моих ближайших соседей, лишившихся в результате сытного обеда, и какое-то количество ила поднялось со дна, загрязнив на время поверхность. Я уже слышал недовольные крики: они наконец увидели моё облачение и, похоже, размышляли: стоит ли им драпать от незнакомого, или надо всё же проучить за незваное вторжение пернатого странного гостя. Я уже хотел крикнуть: да это же я, разве вы не узнали?! – но тут резко всё изменилось: огромная тень нависла сверху над нашей мирной только что заводью, и последний отчаянный вопль раздался совсем близко от меня, подведя итог чьей-то жизни.

Читать дальше