Белогородская Сергеевна - Македонцы

С утра, раскиданные с вечера учебники, были аккуратно собраны в стопку. «Наверное, мама сложила их, когда заходила в комнату» – подумал мальчик, собирая тетради в пакет, так как рюкзак еще не высох после стирки. Шествовать весь день с пакетом в руках – не было хорошей затеей, но ему пришлось с этим смириться.

– Ну, ничего себе! А где же мой любимый зеленый рюкзачок? – Пашкин голос прозвучал где-то за спиной и для Саши был противнее свирепой сирены.

На этот раз мальчик остановился сразу посреди коридора, и, не оборачиваясь, ожидал, когда Пашка его настигнет. Он слышал его медленные и уверенные шаги, такие, словно он только что вышел победителем с боксерского ринга, и спиной чувствовал на себе эту наглую кривую ухмылку. Встреча с ним была для Саши ужасной обреченностью. Он заметил, как быстрее забилось сердце, и как вспотели ладони. Мечтал он только о том, чтобы в эту самую секунду куда-то испариться.

– Чего замер? Ответь на вопрос, – Пашка расплылся в притворно-дружелюбной улыбке, – будь добр.

– Паша…отстань от меня, пожалуйста. Я тебе ничего плохого не сделал, – щеки мальчика заливались румянцем, а слова говорились с большим трудом.

– Ничего себе как мы заговорили! Паша…отстань, пожалуйста…А то что? А то заплачешь?

Мальчик вновь будто проглотил язык, а Пашка смеялся и говорил много обидных фраз. Он смотрел на Пашку в упор, разглядывал его всегда чуть прищуренные серые глаза, высокий лоб и нос горбинкой. Его лицо было вытянутым, щеки впалыми, и даже говори он сейчас самые добрые на свете слова – все равно бы выглядел нагло, хитро и озлобленно.

Саша снова погрузился в свои фантазии и представил, как он – благородный капитан корабля – стоит напротив пирата, захватившего судно. Пиратом, конечно, был Пашка. И вот, в своих мыслях он уж было хочет дать злодею отпор, но Пашкин голос возвращает к реальности: – Эй! Уснул что ли? Ну и чудак!

Прозвенел звонок на урок и поток учеников смыл остаток их разговора. Пашка ушел. Саша тоже направился в сторону своего класса. И ходить-то он уже стал по-другому – уткнувшись в пол, с опущенной головой и поникшей осанкой. Пашка его сломил. Но отчего-то Саша усердно верил, что это не навсегда, что Пашке скоро надоест и он оставит его в покое. И на что он только надеялся? Пашка просто так ни от кого не отставал. Если уж он выбрал тебя для своих насмешек, то терпи, пока не сменишь школу или не уедешь в другой город. Другого не дано.

Так продолжалось еще пару недель. Пашка подсаживался к нему в столовой, просил поделиться чем-то вкусным и брал еду сам, не дождавшись ответа. В коридорах появлялся из ни откуда и больно хлопал по плечу, а однажды оставил ему клейкий стикер на спине с ругательным словом. Почти все одноклассники, кроме Тимура, давили смешки от Пашкиных шуток и косо глядели в его сторону. Учителя и те, кто, как казалось Саше, могли бы за него заступиться (он имел в виду широкоплечих старшеклассников), казалось, ничего не замечали.

Тимур всегда говорил: – Саша, дай ты ему отпор, этому болвану! Не терпи. А если полезет драться – я помогу. Но ты должен сказать ему все сам. Сам. Понимаешь?

Саша его не слушал. Все надеялся, что насмешки пройдут сами собой, а тем временем школьные будни становились адом. Но вскоре наступило лето и каникулы для отдыха от учебы, а в большей степени от Пашки. Теперь если и встретишь его, то случайно и очень редко. С наступлением лета даже дышать, кажется, стало легче. Но Саша еще не знал, что и летом встреча с хулиганом была неизбежна.

3

С Тимуром они договорились не теряться и иногда выбираться вместе на прогулку. Первая их внешкольная встреча случилась дома у Тимура. Его окна находились слева от подъезда, на первом этаже. Саша пришел раньше времени, протянул руку к черной кнопке звонка, но вскоре опустил. В подъезде было прохладно. Пахло краской и недавно потушенными окурками. Саша помедлил и спустился вниз: «Не буду торопить. Пусть сам выйдет, как соберется».

Очень скоро темноволосый мальчик высунулся из окна и улыбнулся: – Эй, ты чего там стоишь? Давай заходи.

На пороге в нос ударил запах, знакомый давно, но неизвестный по происхождению. Запах на что-то похожий, но в чем-то особенный. Саша давно приметил, что каждая квартира пахла ее обитателями и их жизнью. Вот, например, несколько лет назад он был дома у Кирилла, каждой весной и летом усеянного веснушками и обгоравшего, казалось, даже в тени. С ним он ходил в детский сад, но потом Кирилл переехал в другой район и они больше не виделись. Первое, что ударило в нос на пороге его квартиры – это запах сиреневых веток, стоявших на тумбе и запах дерева. Папа Кирилла делал своими руками миниатюрные деревянные фигуры в форме разных зверей, чаще – птиц. В одном из ящиков у Саши где-то лежит подаренная им фигурка воробья. И хотя Саша был в этом доме еще много раз, и сирень там стояла не всегда, и папа Кирилла мог не быть дома и ничего не стругать, но навсегда это место запечатлелось в его голове и ноздрях этим самым первым, самым типичным для него ароматом.