Станислав Далецкий - Осенняя поездка в прошлое

Ощутив себя Винтом, он вспомнил как один великовозрастный одноклассник, кажется в 6-м классе, устраивал представления на уроке для сидящих на задних партах непослушных учеников. Классная комната была продолговатой с тремя рядами двухместных парт, причём третий ряд состоял из двух парт, начинающихся сразу за печкой, которая выступала из стены, так что сидящий за этой партой ученик был скрыт от глаз учителя и при учительском вызове он высовывался из-за печки: сидя или вставая. Как его звали, Иван Петрович не смог вспомнить: этот 18-летний парень пришёл к ним только в начале учебного года и месяца через два исчез – кажется, его забрали в армию.

Так вот, 18-летний оболтус из 6-го «б» класса, расположившись за печкой, доставал из портфеля четвертинку водки, стакан, сигареты и хлеб и ставил всё это на парту. Потом наливал немного водки в стакан, выпивал, закусывал хлебом и затягивался сигаретой. Вырвав несколько листов из тетради, он открывал печь и поджигал эти листки, вытягивая ноги вдоль парты и показывая полное довольствие жизнью. На «камчатке» – так назывались задние парты и их обитатели – конечно, прыскали от смеха, а учитель, ничего не подозревая, вёл урок и если не мог успокоить «камчатку», то выгонял их из класса.

И свои собственные проделки в школе и на уроках Иван Петрович сейчас вспоминал с удовольствием, но такая учёба в школе, конечно, не была целью его школьной жизни. Получается, что и школьные годы, а учился он всего семь лет, прошли бесцельно.

Ну а что было дальше? Дальше был сельскохозяйственный техникум, куда он пошёл учиться после семилетки, однако, целью была не сама учеба на механика сельского хозяйства, а стипендия, которую давали успевающим студентам в размере 160 рублей. А это половина бабушкиной пенсии, на которую они и жили. Так, за стипендию, он и отучился два года из четырёх, необходимых для окончания техникума, достигнув 16-ти летнего возраста.

В 16 лет, по советским законам, можно было начинать работать, получать зарплату и стать самостоятельным: так хотелось самостоятельности и взрослости! Вот он и бросил учёбу в техникуме и пошёл работать слесарем в машинную мастерскую: в те «проклятые» времена работу не надо было искать – работа сама находила тебя. А учёбу он продолжил в вечерней школе рабочей молодёжи: была и такая форма обучения – сразу в 10-м, выпускном классе, потому что два года техникума зачли вместо учёбы в 8-9 классах. Ну и что? Какие здесь-то жизненные цели? Учёба и работа? Или самостоятельность? Пожалуй, самостоятельность можно считать жизненной целью, но в те годы самостоятельность приходила сама по себе – по мере взросления и перехода от детства к юношеству. Пожалуй, эти два года работы можно считать прожитыми с целью, решил Иван Петрович, продолжая свои бессонные ночные раздумья.

Далее уже вырисовывалась цель получить высшее образование, которое все годы советской власти было бесплатным – нужно только было поступить в институт на дневное отделение по конкурсу, а потом учись себе на здоровье и получай стипендию, на которую плохонько, но всё же можно было прожить – если проживать в общежитии. Были, конечно, ещё заочная и вечерняя формы обучения в институтах, но в маленьком городке, кроме учительских и юридических специальностей, они были малодоступны, так как требовалась работа по избранной специальности. А специальностью он считал работу в области авиации: авиация и космонавтика в начале 60-десятых годов считались престижными направлениями трудовой деятельности. Что на самом деле скрывалось за этими названиями, он представлял достаточно смутно, поэтому и выбор авиационного института для получения авиационного образования нельзя считать целью – нельзя желать того чего не знаешь. Поэтому, будем считать целью просто получение высшего образования, решил Иван Петрович.

По окончанию учёбы в институте он был призван в армию на два года службы офицером и, конечно, эту армейскую службу никак нельзя считать жизненной целью. Если бы сам решил, то другое дело, а здесь была обязаловка, и эти два года жизни Иван Петрович считал бесполезно потраченными, хотя именно жизненных событий за два года офицерства произошло достаточно много, в том числе и определивших его дальнейшую судьбу: женитьба и рождение сына.

После армии он работал на машиностроительном заводе: чтобы зацепиться жить в Подмосковье с надеждами получить жильё – конечно и это не было его жизненной целью. В те, уже далёкие времена советской власти, найти работу по душе не представляло никакой трудности – трудностью являлось получение прописки, по нынешним временам, регистрации, которая давалась в городах только при наличии жилья: родительской квартиры или места в общежитии от предприятия, куда брали на работу. Так вот, эти общежития были только у предприятий, которым требовались рабочие, а для бездомных инженеров, каким и являлся Иван Петрович после армии, таких общежитий не было. Поэтому, нужно считать большой удачей его устройство на работу на машиностроительный завод мастером в сборочный цех с предоставлением места в общежитии и перспективой получения комнаты (бесплатно!) в будущем. Опять его жизненная цель свелась к решению бытовых проблем и надо сказать успешно. Уже через два года работы он получил от завода комнату в 3-х комнатной квартире нового дома, который построил завод на свои средства для своих работников. Жильё тогда предоставлялось бесплатно и навсегда, так как никаким способом потом это жильё нельзя было изъять у семьи – если только это жильё не являлось служебным.