Виктор Довженко - Белые гондолы. Дары Отступника

– Ну нет, это другое, сейчас все-таки включены камеры на станциях. И народ за нами присматривает… В общем, спасибо тебе!

Лиана берет мою руку, коротко пожимает ее своими горячими пальцами и убегает переодеваться. Я остаюсь один на темном мокром причале перед десятками белых гондол. Голова моя кружится от ожидания чего-то желанного и вместе с тем опасного, такого, как эта ночная гонка, такого, как любовь.

Со стороны грузового лифта слышится звук неторопливых уверенных шагов. Я вглядываюсь в мужскую фигуру, вразвалочку приближающуюся ко мне. Макс! Наверное, решил скоротать минуты ожидания своего одолженного аквабайка и прогуляться между гондолами. Сегодня Макс одет классическим рэкетиром времен американской Великой Депрессии. Даже в шляпе. Он подходит ко мне:

– Где Лиана?

– Привет, Макс!

– Ты не слышал, я спросил, где Лиана?

– В раздевалке, наверное, гидрокостюм надевает.

Макс, не говоря больше ни слова, разворачивается, и так же неторопливо возвращается к грузовому лифту. Тут двери лифта открываются, и несколько мужчин выталкивают из него большой оранжево-черный байк. Я узнаю в нем машину Марата. Я подхожу поближе. Мужчины скатывают байк вместе с поддерживающей его металлической рамой на колесах по пологому спуску в воду. Когда гидроцикл отделяется от тяжелой рамы, один из них привязывает его к ограждению, остальные вытягивают раму обратно.

Через несколько минут то же самое повторяется с байком Лианы. Макс добавляет перца в это зрелище, подбадривая мужчин цветастыми выражениями. Я рассматриваю машину, на которую Макс возлагает такие надежды: это небольшой сидячий байк с бирюзовым верхом и белым днищем, довольно потертый на вид. Я спрашиваю Макса:

– А двигатель у него не хуже, чем у Марата?

Макс не удостаивает меня ответом. Он поворачивается к Лиане, которая подходит к нам:

– Ну как, нравится игрушка?

– Что за движок?

– "Кавасаки", 180 лошадок.

– Откуда взял?

– Ха, из Турции! Еле успел, всех на уши поставил. Прям с Антальи, еще соленая, можешь лизнуть!

– Что, поближе ничего не нашел?

– Да вот, не нашел. А тебя что, не устраивает?

– Ремонта не было?

– Всю облазил, царапаная, да, но кузов не ломаный. За водомет зуб даю, мне бы не подсунули барахло. А что это у тебя там, амулет, что ли?

Макс показывает на небольшую сумочку, которую Лиана повесила на шею.

– Ага, амулет. Знаешь, сушеный медвежий хвост. Стопроцентно помогает на гонках, даже если ты в моторном тазике для стирки гоняешь.

– Ладно, пойду спрошу Марата, нет ли и у него такого с собой. Давай-ка, соберись, через полчаса уже рванем.

Недобро глянув на меня, Макс уходит. Я спрашиваю Лиану:

– Ну как, можно на таком байке победить?

– Ох, Давид… Водомет тут почти такой же мощный, как у Марата. Если он, конечно, еще свой не форсировал за это время…

Я достаю "браслет" и отдаю Лиане. Она расстегивает молнию сумки на груди:

– Ух ты, как будто прямо под него сшита.

– А ты можешь себе представить, что на самом деле это кольцо, которое надевали на палец?

– Это что же за пальчик должен быть такой огромный? Да не может такого быть! Ты шутишь!

– Еще как может. Мы даже видели владельца этих пальцев. Не живого, не бойся. Потом как-нибудь расскажу.

Глаза Лианы расширяются:

– Ты меня прямо пугаешь! Не живого, а какого тогда?

Лифт снова открывается, и к нам выходят Марат в окружении каких-то людей, в одном из которых я узнаю Михеля. Марат, подмигнув Лиане, перелезает на свой байк и, через минуту, скрывается за углом ангара. Михель подходит к нам с Лианой и говорит мне:

– Почему-то я не удивляюсь, увидев вас снова здесь.

– Да я уже тут совсем свой человек, и нечему удивляться.

Михель фыркает, и просит Лиану поторопиться. Она еще раз сжимает мою ладонь и садится на байк. Через мгновение перед причалом остается только пена от водометов.

Еле поспевая за стремительно уносящимся из зала Михелем, миновав коридор, я попадаю на перрон станции. Там, на перроне, все точно так же, как и неделю назад: цветные огни и суетящиеся букмекеры, веселая публика и хмурые охранники. Оба байка уже слегка покачиваются на воде перед станцией, ожидая сигнала к старту. Все тот же невысокий краснощекий мужчина с микрофоном подходит к гонщикам поближе, прокашливается и, когда голоса вокруг затихают, объявляет:

– Дамы и господа, я рад снова приветствовать вас на единственном, не побоюсь этого слова, в мире подземном гоночном акватреке. Неделю назад наши страсти и наш азарт ушли в песок, а вернее, в гранит, по необъяснимым для всех нас причинам. А наши деньги остались в наших кошельках… Как сказал какой-то остряк, считать деньги в чужом кармане нехорошо, но очень интересно! Ха-ха-ха! Я хочу напомнить вам, господа, что мы с вами не на улицах Монте-Карло, где гонщики мчатся под жарким солнцем Лазурного берега. Мы в древних тоннелях, которым многие тысячи лет! Они даже созданы неизвестным нам способом и вообще неизвестно кем! Эти тоннели – последнее прибежище тайн и загадок в нашем прозаичном мире прогресса. И с одной из этих непостижимых загадок наши гонщики столкнулись, в прямом смысле этого слова, неделю назад. И что же это было? Может быть, мы потревожили дух этих пещер ревом водометов? Да, мы столкнулись с тайной, господа, но это только лишь утраивает наш азарт! Это утраивает и желание наших гонщиков победить в сегодняшней решающей схватке!