Елизавета Сагирова - Лето придёт во сне. Часть 2. Оазис

– В общем, – широкая белозубая улыбка засверкала в наступающей тьме, – я ещё вчера придумала, как надо поступить. Точнее, даже не придумала, а оно само пришло откуда-то, будто шепнул кто-то, и я сразу успокоилась. А тебе не сказала, потому что ты стала бы меня отговаривать.

Я лишь кивнула. Наверное, стала бы, ведь, сдаётся мне, подруга всё-таки решила встать на тропу войны с Бурхаевым, иначе не выглядела бы она сейчас такой довольной.

– И вот, когда я ушла с занятий, то сразу пошла к Айсбергу, и там, на нашей скамейке, стала ждать, когда приедет Ян. Долго ждала. Потом увидела, как он поднимается на крыльцо, и побежала к нему. Мы сразу пошли в его номер, обнимались, целовались… Я всё не знала, как лучше начать разговор, но тут он сам что-то почувствовал и спросил у меня: что случилось? Ну, я поотнекивалась для порядка, а потом рассказала про его отца. Даже заплакала немного, но это без притворства, само получилось.

Я похолодела.

– Рассказала? Всё, что было?

– Ага, – Яринка довольно кивнула. – И как он меня раздеться заставил, и как лапал, и как на диване душил. И главное – про то, зачем вообще купил. Что за Яном через меня следить хочет. И даже, как он его дураком и лопухом называл.

– Да ты сама дура! А если Ян теперь с отцом из-за этого поругается, тот же тебя пришибёт!

– Не пришибёт, и не поругается, – Яринка довольно прищурилась на гаснущий над морем закат, – Я же неспроста так долго пропадала. Мы обо всём поговорили и всё решили, я рассказала Яну свой план, и он сказал, что у меня отличная идея.

Яринка замолчала, явно ожидая моих расспросов, но я отвлеклась на море. Показалось, что недалеко от берега среди пологих неспешных волн что-то плеснуло, забелело на миг и исчезло. Рыба?

– Так вот, – Яринка чуть повысила голос, – всё будет тип-топ. Лучше и не придумать!

Поняв, что спросить всё-таки нужно, иначе подруга так и продолжит меня интриговать, я повернулась к ней:

– И что же вы такого придумали, что ты на сутки пропала?

– Ой, – Яринка довольно зажмурилась и от избытка чувств даже подрыгала ногами, взбивая песок, – я до сих пор не верю, что всё так замечательно сложилось! Ты офигеешь! Сначала мы решили разобраться с Яновым папашей. Ян ничего не будет ему говорить про меня, пусть старый хряк думает, что я его испугалась и…

Тут, сквозь непрерывное Яринкино щебетанье и ровный шорох прибоя, я снова уловила еле слышный всплеск. Повернула лицо к морю, прищурилась, вглядываясь в его безбрежную даль. От заката на горизонте осталась лишь быстро тускнеющая жёлтая полоса, и над головой зажглись первые звёзды. Разглядеть что-либо среди тёмных волн не представлялось возможным, но мне всё-таки показалось, что я различаю некое светлое пятно, вновь мелькнувшее и исчезнувшее метрах в десяти от берега.

– Ты не слушаешь, – прервавшись, обиженно надулась Яринка.

– Слушаю, – поспешно заверила я её, и это было почти правдой: общий смысл того, что говорила подруга, от меня не ускользнул, несмотря на частичную отвлечённость. – Вы решили обмануть Бурхаева. Ты будешь рассказывать ему про Яна то, что вы заранее с ним сами придумаете.

– Точно! – просияла Яринка. – Мы убиваем двух зайцев. Старый хряк думает, что я всё делаю, как он велел, и меня не трогает. А Ян через меня подбрасывает ему ту информацию, какую тот ожидает услышать, а правду мы скрываем! Классно же?

– Классно, – искренне согласилась я, чувствуя облегчение. По крайней мере, Яринка не идёт в открытую конфронтацию с Бурхаевым-старшим, а это уже очень хорошо.

– Так что на ближайшие полгода у нас всё в ажуре. А потом… ой, совсем забыла! – Яринка неожиданно потянулась в сторону и взяла с песка принесённый с собой пакет. – Я же принесла вина, чтобы мы с тобой отметили…

Из пакета появились бутылка, пара одноразовых стаканчиков и кулёк шоколадных конфет. Я невольно подалась назад.

– С каких это пор ты пьёшь?

– Со вчерашних, – охотно отозвалась Яринка. – Мы с Яном пили шампанское в номере.

– Я не хочу!

Да, в Оазисе алкоголем было никого не удивить, запрет на него здесь то ли не распространялся, то ли всё делалось в обход закона, но пили все. Шатающимся, а то и падающим человеком на улице было никого не удивить, наши соседки, даже возвращаясь с работы уже навеселе, вполне могли пропустить по бокалу или рюмочке перед сном. В холодильнике всегда стояли початые бутылки. Но у меня ни разу не возникало желания самой попробовать спиртное. В Маслятах взрослые хоть и позволяли себе брагу, но происходило это по большим праздникам и в малых количествах, а уж о том, чтобы поить ею детей, и речи быть не могло.