Артём Демченко - Ледяной коготь

Дракон молча кивнул в ответ и, отвернувшись от своего старого наставника, не спеша, ступая лапами на слегка влажную траву, медленно направился к заветной цели. Те несколько минут, что он затратил на дорогу к священному месту каждого жителя Единоземья показались ему вечностью. Сердце в груди колотилось, как бешеное. Лапы тряслись от волнения и страха. Множество ненужных мыслей наполняли его голову, затуманивали его сознание, но самая главная отравляла его разум на протяжении нескольких дней: "А что если ничего не выйдет? Неужели все жертвы, которые принесли люди и все народы Единоземья окажутся напрасными?" Но вот—поздно думать да мысли гонять: когтистые лапы уже коснулись каменных краев источника. Идти назад нельзя, некуда отступать. Неужто столь страшен сей шаг? Неужто он стоит и капли тех ужасных мгновений, когда кровь молодых и невинных заливала белые стены Эльдораса? Разве стоит он крови тех, кто пал на стенах Штормграда? Разум затуманивают ненужные мысли… Надо гнать их! Прочь! Прочь! Его когтистые лапы непривычно дрожат от страха, раздвоенный змеиный язык мечется в пасти в разные стороны, зубы дрожат от неимоверного напряжения. Наконец, наш герой, собравшись с духом, зачерпывает дрожащими когтистыми лапами воду. Столь прекрасна она в своей простоте и столь священна в своей значимости… Как медленно текут секунды – словно время вокруг него остановилось совсем, застопоренное великой силой Фобоса. Поднеся столь значимые крошечные капли влаги к своей пасти, наш герой вдруг остановился: страх все еще был силен, это животное чувство, этот верный помощник во всех опасностях продолжал защищать своего хозяина. Животные инстинкты все еще боролись в драконе, бурлились в его венах вместе с потоками крови, бились вместе с ритмом его сердца. Но знал наш герой, что необходимо было их отпустить. Навсегда. Избавиться от них, дабы стать просветлённым, дабы людей, эльфов, гномов и орков понять, дабы пожары конфликтов их в грядущем тушить, дабы народы сих великих рас примирить, дабы мир от великого зла защитить. Закрыв глаза, дракон коснулся губами прохладной жидкости. Довольно сомнений и колебаний! Нет им больше места в его душе! Полилась стройная река по драконьему горлу… Вот уже выпита жидкость святая и нет уж ее более в лапах влагой покрытых. В течение нескольких секунд дракон не понимал, почему ничего не происходит. Неужели это все? Что же значит этот жест судьбы? Но все его надежды рассыпались, когда жуткая боль в груди пронзила его. Упав на колени, наш герой постарался вдохнуть в себя хоть небольшую крупицу живительного воздуха, но тщетно: что-то, какая-то невиданная сила мешала ему совершить это простое, ежедневное мгновение жизни. Упав на траву, дракон схватился за горло, жадно пытаясь схватить ртом воздух. Он чувствовал, как сердце перестает биться, как взор затуманивается, как кровь перестает течь в жилах, как силы покидают его, уходят в сырой мох. Последнее, что он увидел,—это улыбающееся лицо друида, склонившегося над его бренным телом. Тьма… Тьма… Тьма…

Оказавшись в совершенно незнакомом для себя месте, наш герой, открыв глаза, в ужасе вскочил на лапы. Осмотревшись по сторонам и похлопав себя по телу в надежде оказаться живым, дракон в ужасе осознал, что находится не на Земле: вокруг него ослепительным блеском сверкали кристально чистые озера, в которых, то и дело выпрыгивая из воды, плескались крошечные рыбки; огромные лесные дубравы, цветшие ярко-зеленой раскидистой листвой, скрывали в себе голосистых певчих птиц, чье звучное хоровое пение и сольная трель создавали впечатление полнейшего облегчения и безмятежности; прямо перед ним тек широкий, ярко-голубой ручей, блестящая вода которого переливалась на лучах света.

"Ну всё, приехали!—подумал про себя дракон.—По всем описаниям походит на рай. Ну вот… Я умер… Постойте! Я умер?! Что?! Не может быть! Как же Единоземье?! А Эзраэль?!"

–С ним будет все в порядке, дракон,—раздался неожиданный басистый голос позади нашего героя. От неожиданности отпрянув в сторону, дракон молниеносно обернулся. То, что он увидел, потрясло его воображение: перед ним, пронзая его душу грозным взглядом, стояли три главных бога, главенствовавшим над Единоземьем—громовержец Зевс, державший с своей руке свою молнию, повелитель морей Посейдон, своим трезубцем указывавший на нашего героя, и Аид—бог подземного царства, который держал в своих руках какой-то странный, светящийся ярким солнечным светом шарик. Первым, вскинув руку вверх, начал Зевс: