Артём Демченко - Ледяной коготь

–Душегуб, у нас есть приказ,—сказал неожиданно присоединившийся к разговору третий дракон—Быстросмерт.—Тейнорус сказал сбросить эти котлы и возвращаться назад!

–Заткнись, молокосос,—тебя не спрашивали!—огрызнулся Душегуб. В его рыжих глазах промелькнула ниточка гнева.—Я сброшу этот котел, как только разберусь с этим недобитком из Стумертрада.

С этими словами, переложив котел в заднюю правую лапу, не взирая на отговорки Быстросмерта, Душегуб устремился навстречу дракону, оскалив свои острые зубы и обнажив блестевшие на дневном солнце накогтники.

Заметив пикировавшего сверху Душегуба, дракон оскалил свои острые белые зубы в ухмылке гнева и выставил вперед свои когти, словно кошка, готовясь отразить удар опьяненного яростью противника. Все ближе и ближе алчный приспешник Тейноруса к своей жертве. Занеся над головой правую лапу, он с яростным криком приготовился было нанести свой сокрушающий удар и раскроить голову наглецу, но не тут-то было: его противник молниеносно уклонился в сторону, и нанес мощный удар в поддых своей правой лапой. От неожиданного удара крик гнева Душегуба оборвался: легкие жадно выхватили из воздуха порцию кислорода. Но не успел он отдышаться, как откуда-то не возьмись в его челюсть пришелся левый апперкот. От удара несколько верхних зубов темного дракона обломались, а эмаль от выбитых, поскрипывая, захрустела на уцелевших. Оправившись от удара, Душегуб провел раздвоенным языком по деснам. Привкус крови разбитой губы только раззадорил его. Разъяренно зарычав, темный дракон, пожирая яростным взглядом нашего героя, гневно заорал:

–Как смеешь ты, сын жалкого отребья, калечить самого Душегуба! Тебя не учили обращаться с господином, мразь?! Сейчас ты мне за это ответишь!

–За все грехи свои я буду отвечать только перед Зевсом. Не господин ты мне, а лишь враг!

Слова дракона еще больше разозлили Душегуба. Оскалив свои острые клыки, он снова устремился навстречу наглецу, посмевшему осквернить его темную честь. Что есть силы влетев в своего врага, Душегуб вонзил свои острые когти в плечо дракона, а другой лапой он расцарапал ему грудную клетку. Наш герой слышал, как разрываются жесткие ткани его груди. Протяжный стон вырвался из нее не в силах выдержать боль. Он чувствовал, как лапы его наливаются свинцом, а в глазах мутнеет образ врага, обагрившего свои черные когти в его крови. Наблюдая за тем, как из его тела капает алая кровь, дракон вдруг услышал голос своего врага:

–Вот и конец тебе, недобиток,—его голова приблизилась вплотную к правому уху дракона.—Скажешь хоть слово напоследок?

В этот момент дракону представилась уникальная возможность нанести ответный удар: опьяненный победой, Душегуб обнажил свое горло, выставил свое самое уязвимое место прямо перед его пастью. Собрав в кулак последние силы, дракон ответил: "Никогда не недооценивай своего врага"—и вонзил свои острые зубы в глотку Душегубу. Тот, никак не ожидавший такого исхода событий, отпустил дракона и отчаянно пытался высвободиться из мертвой хватки челюстей своего врага, захлебываясь нахлынувшей к его горлу крови. Но все было кончено, когда дракон что есть силы вырвал кадык из шеи своего врага. Пробурлили последние пузырьки вышедшего воздуха, и Душегуб, в предсмертной агонии схватившись за горло, закатил покрасневшие глаза и рухнул на землю, раздавив под собой расчет осадной лестницы. Выплюнув из пасти кусок горла поверженного врага, дракон слизнул языком капли свежей крови. Вспомнив о крепости, дракон оглянулся назад. То, что он увидел, повергло его в шок: часть смертоносного груза все-таки упала на территорию города, и едкая желтая смесь уже делала свое темное дело. Крики раненых и умиравших от едкой смеси, буквально растворявшей заживо защитников и горожан, навек отпечатались в драконьем сердце. Его душу терзала мысль о том, что он не смог остановить остальных драконов и гаргулий, несших в своих лапах смерть и разрушение. Но его мысли и переживания прервал рев горна, заставившего огромные массы солдат врага отступить и оставить попытки штурма. Наконец, после столь ожесточенного дневного боя, армия неизвестного противника начала отступать, забирая с собой раненых и оставшееся осадное оборудование.

К облегчению дракона, крепость разразилась восторженными криками солдат, доживших до конца первого штурма. Вот только мало было тех, кто увидел это знаменательное событие: из трех тысяч человек, вставших в роковой час на защиту столицы, в живых осталось чуть больше тысячи. Уцелевшие во время обстрела казармы были переполнены ранеными людьми, поэтому класть новых было некуда. Несмотря на общую эйфорию от победы, Эзраэль, дракон и Гилрой понимали, что если не придет помощь, то этот город станет для них всех огромной братской могилой.