Сергей Зюзин - Не стать упырём. Зло из глубины веков

Что после этого начало твориться с сестрицами-упырихами! Они теперь катались по земле с ещё более дикими воплями, ещё сильнее извивались, подпрыгивали, грызли непокрытую травой почву, делали такие резкие, отчаянные, по-настоящему безумные движения руками, ногами, головой, что со стороны было жутко на всё это смотреть. Кожа на них при этом стала вздуваться, лопаться, обугливаться, словно они и в самом деле были покрыты беспощадным всепожирающим пламенем, открывая последнему находящуюся под ней бескровную плоть. И последнюю пылавший на Руслане и Ольге огонь тоже ничуть не щадил, превращая и её в чернеющие среди его жёлтых языков угли.

Колдовской огонь бабы Ульяны делал своё дело быстро, и вскоре сёстры Алла и Кэт извиваться, вопить и грызть землю, потеряв силы, перестали. А ещё через несколько минут, обессилев вконец, замерли и вовсе без единого движения. Они лежали за верёвочным кругом, словно обугленные брёвна, а всё пылавшее на Ольге и Руслане жаркое пламя продолжало испепелять их упырскую плоть и сущность.

Наконец, баба Уля положила этому конец. Смело шагнув за верёвку, она стала возле обезображенных пламенем тел упырих.

–

Думаю, с ними покончено, – проговорила она, поднимая усталые глаза на племянников и внуков. – Дело осталось за малым.

Промолвив последнее, она встретилась взглядом со своею сестрой и как-то таинственно ей кивнула. После чего та вышла вслед за ней из круга, а баба Уля перевела полные грусти глаза на остальных.

–

Мы с Зоей поспешим с вами проститься, – молвила она. – Извините, что так скоро, без разговоров. Пламя на внучатах уже вот-вот станет настоящим!

Она проговорила это таким голосом, от которого у мамы и папы Руслана и Ольги, да и у них самих, – пылавшее на них пламя не только не обжигало, но и ничуть не мешало воспринимать происходящее, – сердце защемило непонятной тревогой. А баба Уля… Остановив свой взгляд на Руслане и Ольге, она махнула в их сторону руками и произнесла что-то нечленораздельное. И в тот же миг пламя с брата и сестры словно оказалось сорванным! Его как будто сдуло сильнейшим порывом ветра, пронеся после этого, перед тем, как оно погасло, ещё добрых пару метров. А сама она и её сестра, Руслана и Ольги родная бабушка Зоя, тут же упали там, где стояли, замертво.

ЭПИЛОГ

В избе бабы Зои царила тишина, которую, если бы её не нарушал негромкий голос мамы Руслана и Ольги, можно б было назвать гробовой. И дело было не только в том, что в горнице под образами там и впрямь стоял гроб с телом покойной бабушки Зои, равно как в доме её сестры точно так же стоял гроб с усопшей бабой Ульяной. Все собравшиеся в комнате – Руслан, Ольга, их папа, – затаив дыхание слушали маму, которая уже в который раз перечитывала найденную в доме предсмертную записку бабы Зои.

–

…Не серчайте, что не сказали вам сразу, – голос мамы дрожал от переполнявших её грустных эмоций. – Это всё равно бы ничего не изменило, так чего же было вас волновать раньше времени. То, что мы с Ульяной после того обряда умрём, она мне рассказала ещё в тот вечер, когда мы остались у неё ночевать. Так и сказала, что внуков наших теперь у смерти просто так не заберёшь. Только отдав ей взамен какие-нибудь другие жизни. И для этого нужно было совершить специальный обряд, который она, на наше счастье, знала…

Мамино чтение внезапно оказалось прервано папиным всхлипом. Посмотрев на него, все трое, и Руслан, и Ольга с мамой, увидели, как по щеке его медленно катилась слеза. В глазах же было столько боли, что, казалось, ему было впору не всхлипывать, по-мужски удерживая свои эмоции в узде, а самым настоящим образом разрыдаться.

–

Вот мы с ней тогда и решили, – продолжила читать бабушкино послание мама, —что наши с ней жизни в уплату за наших внучат и пойдут. Зоя-то любила вас всех не меньше моего, и не только потому, что своих детей у неё не было. Да и грех ведьмачества своего она с молодости замолить хотела. Вот и…

На этом мама замолчала, тоже всхлипнув. Руслан же увидел, что и у Ольги глаза были полными слёз. Выходило, что держался уже только он один! Впрочем, у него уже и у самого неприятно пощипывало в носу, а глаза были почти что на мокром месте.

…Увидев, что их бабушки упали наземь, все четверо сразу же выбежали из круга и бросились к ним, однако, обе бабули уже не дышали. На их изрядно подёрнутых морщинками лицах застыли умиротворённые улыбки, словно говорившие детям и внучатам: «Всё хорошо! Не грустите! Всё закончилось хорошо, ведь вы остались живы!»