Сергей Зюзин - Не стать упырём. Зло из глубины веков

–

Ну вот и дождались, – хорошо слышно, хоть и негромко, проговорила бабушка Руслана и Ольги.

Её сестра вмиг оторвалась от чтения своей загадочной книги и посмотрела в ту сторону, куда в те мгновенья были направлены взгляды Руслана и его родной бабушки, да уже, пожалуй, и всех остальных, кто там с ними был.

–

Все остаёмся на прежних местах, – не теряя ни на каплю самообладания, холодно проговорила баба Ульяна, снова поднося к лицу книгу. – У меня всё готово, будем «встречать гостей». Только, чур, уговор, – чего бы ни случилось, не пугаться! Зрелище, скажу вам сразу, предстоит не из приятных.

Когда два показавшихся из леса силуэта приблизились настолько, что на лица их стал попадать свет горевших в круге из колышков и верёвки костров, Руслан без труда узнал в них Аллу и Кэт. Как, думается, и Ольга, которая сейчас никак этого не показала, по-прежнему находясь под каким-то заклятьем бабы Ульяны.

Едва первая из сестёр подошла к натянутой между колышками верёвке вплотную, Рус вдруг почувствовал, что неудержимо хочет встать и выйти к ней навстречу! И он едва этому не поддался, но раздавшийся в ночной тишине, нарушаемой лишь негромким треском огня да такими же почти неслышными звуками ночного леса, голос снова, на этот раз ненадолго, оторвавшейся от своей книги бабы Ули удержал его на месте.

–

Не поддавайся, – проговорила она своим обычным строгим голосом. – Это типичный упырский морок.

Руслан удивился. Как, оказывается, бабуля осведомлена об упырях! И про морок их знает. Да ещё и чувствует его. А Алла тоже хороша, на него своим мороком!

–

Русик! – послышался голос последней. – Что же ты не идёшь ко мне?

Саму её, было видно, не пускала приблизиться к Руслану натянутая меж колышков бабой Улей верёвка, которой Алла едва коснулась ногой и больше не могла не то что сделать шаг в очерченный ею круг, но даже протянуть в него руку или ещё хоть как-нибудь проникнуть. Даже носа она дальше той верёвки просунуть не могла!

А сбоку от неё уже была точно так же остановлена и её сестрица Кэт. Та ничего не говорила ни Руслану, ни кому бы то ни было другому в очерченном верёвкой кругу, только что-то без конца пришёптывала себе под нос.

–

Ты гляди, Уль, – сердито пробурчала увидевшая это баба Зоя. – Она тоже какие-то заклятья шепчет!

Да только сестра её не обратила на те слова ни малейшего внимания. А может, и обратила, да только не стала отвлекаться от своей книги. Видимо, было нельзя.

–

Отойди, нечисть, прочь от детей наших Руслана и Ольги! – повысив голос, стала почти что кричать баба Ульяна, в тот же миг рывком поднявшись на ноги и начав быстро ходить по кругу вдоль натянутой по его внешней границе верёвки, ловко перескакивая через пылавшие в ямках у его краёв костры. – Проклятье из ада да в ад возвратится, упырское зло к ним да не прилепится! Что взято невольно да от упыря, ему ж возвращает невинно дитя!

И тут… Наблюдавший за совершаемым бабой Улей обрядом Руслан неожиданно увидел, как бабуля подскочила к только что оставленному ею костерку и прямо голыми руками схватила из него жарко разгоревшуюся головёшку. После чего она подскочила к его сестре и сунула пылающие жаром угли Ольге за шиворот! Да ещё и начала при этом сквозь одежду к телу бедняги их прижимать!

При виде этого мама Ольги и Руслана издала какой-то нечленораздельный вопль, в котором отчётливо послышался ужас. Папа же их при этом лишь выкрикнул: «Нет!», но тут же осёкся, видимо, поняв, что мешать бабе Ульяне не стоило. Каким странным всё это ему и не казалось. И только бабушка Зоя оставалась внешне бесстрастной, всецело доверяя сестре.

Это странно было видеть, да только в следующее мгновение все они имели возможность наблюдать, как Ольга при всём при этом никак не показала вида того, что ей было хоть сколько-нибудь больно, по-прежнему абсолютно не реагируя на всё, что вокруг, и с ней в том числе, происходило. Руслан объяснил себе это тем, что его сестра по-прежнему находилась под действием какого-то заклятья бабы Ули.

Увлечённый созерцанием того, что происходило с Ольгой, он не видел, как при этом, едва только баба Ульяна сунула его сестре за шиворот раскалённые угли, стала корчиться в муках, словно пылающие головёшки прижимали тогда к ней, сестрица Аллы Кэт! И поэтому когда увидел, что бабуля, взяв точно так же из недавно оставленного ею костерка пронизанную огнём такую же уже почти сгоревшую палку, направилась к нему, внутренне похолодел.