Илья Чернецов - Вакуум. История открытия себя

Морщатся, занюхивают, закусывают, продолжают пить.

Водку не посмакуешь, она неприятна на вкус и запах. Она безупречна.

От крепкого алкоголя грубеет пищевод, притупляется обоняние, разрушаются нейронные связи в мозгу. И это делает нас готовыми к условиям нашего проживания – России матушке. Кроме того это просто приятно.

После душа моя девочка пошла в туалет. Я на кухню. Там сразу какие-то знакомые.

– О! Илья! Ты приехал!

Давай, давай, по стопочке!

– О! Илья!

Давай, отец, давай, детка. Давайте, ребята.

Гедонизм, сукины дети! Парад плоти! Свободы, блять и независимости! Больше эндрофинов, ребятки, более! Наполним ими землю, сделаем чище. Против войн, против нищеты, против боли, страха и страданий!

– Илюююша!

Давай, девочка. Нет, я занят сегодня. Давай по малой.

На каждой пьянке есть тот, у кого все плохо. Он сидит, стоит или ходит и своим кислым ебальником пытается отравить веселье. Обычно у него ничего не выходит и в один прекрасный момент он просто выхватывает по щщам и молча уходит. Ну, иногда не молча, а с криками. Тогда он выхватывает еще и так до тех пор, пока не съебется, заткнувшись.

Его нейроны с бешеной скоростью носятся по мозгу, из одной директории в другую, минуя третью. Со скоростью света анализизуется новая информация, ураганом проверяя гипотезы, отсекая лишние доводы и создавая новые. Мысли, догадки, суждения скрещиваются, свиваются в симбиозы, за доли секунды проводят полноценные жизни и вытесняются следующими, умирая. Если выключить музыку, можно услышать треск и шуршание его мозгов. Там, в голове, идет буря. Там шквально бегут по извилинам электрические импульсы, шевеля кожу на голове и вздыбая волосы.

Казалось бы для такого человека не существует окружающего мира. Его грандиозное сознание поглотило солнце и луну. Положи в его голову проблему вселенского масштаба и она будет решена походя.

Внимание, вопрос:

Какого хуя ты приперся сюда со всей своей работой мысли, математик хуев?! Шопенгауэр ёбаный!

Пиздуй в аудитории, в конференц-залы, в поле, в лес, бродить по улицам, по мосту туда обратно.

Потому что твои гонки всем абсолютно до пизды.

До. Пиз. Ды. Парень.

Ты не центр мира и даже твои мысли не уникальны. Вся твоя мозговая движуха примитивна как в целом, так и в частностях. Работа твоего ума не даст миру нового, не решит проблемы голодающих безногих детей в Африке. Потому что наличие в решаемых тобой проблемах важности погнало бы тебя туда, где есть пространство для размышлений, а не туда где люди отдаются во власть Диониса. Ты просто задрот, которому хочется внимания.

Вали нахуй!

Именно такой человек сейчас подошел ко мне и перекрикивая музыку:

– Илья, можно тебя на минутку?

– Давай, свали, а.

– Илья, это реально важно, очень важно. Я прошу тебя.

И он смотрит на меня телячьими глазами. Как можно отказать? Это же блять естественный позыв нормального человека – взаимопомощь. Как бы на моем месте поступил Иисус? Моя малютка занята, я на позитиве, можно уделить пару минут.

Естественно Иисус бы поступил иначе. Он бы наверное вообще вник. Но я то простой гопник. Хоть так.

Закуриваю сигарету, с упением вдыхая дым первой затяжки.

– Я очень тебя прошу, отнесись с пониманием к тому, что я сейчас скажу. Я в трезвом уме, и меня волнует одна очень важная мысль. Груз реально тяжёл. Ни минуты не дает покоя, ни на секунду не отпускает. Сейчас дело приняло новый оборот – я впервые встретился с тобой…

Ох ты, блять, событие! Драма! Слушаю его и прямо смех разбирает от этого шапито. Асисяй сука. Алё, Алё, А-си-сяй!

– Стоп. Хватит воды. Ближе к делу.

– А, да, хорошо.– Руслан делает паузу, сильно вдыхает и на выдохе:– Я это ты.

Театральная пауза.

– И?

– Это всё. Этого мало?– Удивлен Руслан.

– Это вообще ничто.

Он ожидал другой реакции. Ну конечно.

Погоди чуток. Сейчас, боги закончат метать гром и молнии на Содом и Гоморру и подтянутся.

– Как так? Как? Ничто…– Недоумевает Руслан.

– Ну ты напридумывал себе какой-то хуйни, сообщил о ней мне и теперь должно взойти северное сияние?

– Я не напридумывал. Это объективно. Смотри: Мы из одного города, похожи внешне, у нас одинаковые увлечения, смотрим одни фильмы, слушаем одну музыку, занимаемся одним и тем же, тот же институт, тот же факультет. Рузель. Когда я приехал, меня поселили в комнату, где жил ты. Когда Рузель дал мне книгу о Битлз, она захлестнула меня не меньше, чем тебя на первом курсе. Породила те же мысли. Нам нравятся одни и те же девушки – увидев Альбину я лишний раз в этом убедился. Любые проверки доказывают мои предположения. Но самое главное – Рузель. Когда ты приехал учиться – сразу встретил его, я тоже. Он дал мне почитать Ошо, я заинтересовался. Я делал что-нибудь, а он мне говорил: "Илья тоже так делал". Потом так стали говорить все, кто тебя знает. Поначалу это меня бесило, но потом я свыкся с мыслью, что я – это ты в прошлом. Я так же завалился на биоорганике и ушел в академ, так же работал в клинике у Черкасова. Так же, так же, все так же. Ничего своего. Я повторяю твою судьбу.