Александр Харыбин - Пятый всадник

Незнакомец стал подробно расспрашивать обо всем. Начиная с семейного положения и образования, и заканчивая бизнесом, который я, якобы, вел в России. Я сразу обратил внимание, что его произношение сильно отличалось от местного. Значит, он не здешний. Если бы я был лингвистом, то, наверное, смог бы определить, откуда он. Но, честно говоря, у меня никогда не получалось даже отличить питерское произношение от московского.

Слушал он меня внимательно, время от времени задавая вопросы и делая пометки в блокноте. Тут я вспомнил, кого он мне напоминает манерой вести допрос. Точно так же вел себя Череп, тот детектив, которого Герман попросил помочь в моем деле с убийцами в погонах.

Я все рассказывал подробно и без остановок. Когда дело коснулось бизнеса, описал ситуацию, которая произошла между Рожиным и его компаньоном Денисом, поместив на место Рожина себя. Конечно, Денис Рожина не заказывал. Но вполне способен был это сделать при необходимости. Под конец Особист взял у меня данные по, якобы, принадлежащей мне фирме. Я сначала для вида отнекивался, дескать, боюсь, что киллеры сюда за мной приедут, но затем, как бы уступая давлению, назвал адрес, телефон и фамилии директора и учредителей. Под видом своего предприятия назвал одного из своих контрагентов, которые вели строительные работы на Базе. Пусть проверяет. Если спросит, почему меня нет в учредителях, скажу, что работали по джентельменскому соглашению, а учредители и директор – бомжи.

После допроса меня опять отправили в мою тюрьму. Набравшись наглости, я попросил у конвоиров матрас. Минут через десять матрас принесли, что я расценил, как хороший знак. Несмотря на то, что лежать на матрасе было на порядок удобнее, чем на голом полу, уснуть так и не удалось. Долгое время ворочался с боку на бок, пока дверь опять не открылась.

На пороге стоял Особист.

– Ну, что – отдохнул? – обратился он ко мне. Я встал с матраса.

– Да я, собственно, и не уставал, – решил я немного съязвить.

– Понятно, – не обратил он никакого внимания на язвительный тон моей реплики, – слушай, ты в армии служил?

– Нет.

– Откосил, значит,– это звучало скорее утверждением, чем вопросом.

– Почему откосил? – обиделся я, – у меня в институте военная кафедра была.

– Так ты, значит, офицер запаса?

– Лейтенант.

– А какая ВУС у тебя, лейтенант?

– Что-что? – не понял я.

– Специальность военная, говорю, какая?

– Командир взвода химзащиты.

– Ну, слава Богу, химзащита нам пока не нужна, – он постучал костяшками по косяку двери, – тактика была у вас на вашей военной кафедре?

– Раз в год на сборы выезжали на две недели. Там на сборах что-то такое было.

– Понятно. Ни фига, значит, тактику не изучали. А хоть стреляли?

– Ну, да. Раз в месяц. Из мелкашки.

– Тьфу ты, твою мать! – выругался Особист, – офицеры, блин! А что вы вообще делали на вашей военной кафедре?

– Ну, теоретические занятия были. По химзащите. А вместо полевых, в основном, на даче у препода фигачили. И у начкафедры тоже.

Услышав это, Особист снова выругался.

– Слушай, Олег! – он вдруг резко изменил тон на почти вкрадчивый, – я тебе хочу дать выбор. Ты можешь остаться здесь с местными головорезами, а можешь сейчас поехать со мной в Снежное и вступить в ополчение. Но, если останешься, то я за местную шушеру поручиться не смогу.

Нет, оставаться здесь – исключено. Неадекватный Атаман, да еще и этот вор – Никитич, который, наверняка, мечтает меня втихаря грохнуть. Я сразу же дал согласие на второй вариант.

– Отлично! – явно обрадовался Особист, – сейчас сядешь в мою машину и подождешь меня там, а я пока улажу кое-какие вопросы.

С этими словами он вывел меня из камеры и повел на выход. Часовой – парнишка лет восемнадцати, охранявший тюрьму, начал было возмущаться, но Особист грозно посмотрел на него, сказав пару веских слов. Парнишка побежал наверх – видимо, докладывать начальству.

Машина Особиста представляла собой довольно новый японский внедорожник белого цвета. Наверняка отжал у бедолаги вроде меня. Он посадил меня на переднее пассажирское сиденье, а сам, тем временем, зашел обратно в здание штаба.

Вышел он оттуда в компании с Атаманом, ожесточенно о чем-то споря. По долетающим до меня обрывкам фраз, я понял, что Атаман не хочет просто так меня отдавать и вымогает хоть какой-то выкуп. Сердце забилось, предчувствуя большие неприятности. Вдруг Особист плюнет, да отдаст меня обратно? Но, кажется, мне повезло. Особист махнул рукой и пошел в мою сторону. Атаман остался стоять у крыльца.