Александр Харыбин - Пятый всадник

Там уже находился Атаман, грузно возвышавшийся над столом, и еще парочка начальников рангом пониже. На столе лежали мои документы.

Атаман взял в руки паспорт и стал перелистывать.

– Фамилия, имя, отчество, дата рождения, адрес места жительства, – скороговоркой произнес он.

Я назвал все без запинки.

– И как вы здесь оказались, Олег Николаевич?

Такое подчеркнуто вежливое обращение насторожило. Я начал рассказывать душещипательную сказку про вероломного компаньона, нанявшего киллеров с целью отобрать бизнес.

Атаман слушал с демонстративным вниманием, можно даже сказать, участием, глядя прямо в глаза. И тут он открыл ящик стола и достал оттуда другой документ. Я узнал его и похолодел, поняв, что они нашли в «Лексусе» паспорт Тезки. Наличие двух разных паспортов у одного человека, разумеется, является почвой для самых разнообразных подозрений. Черт! Мне казалось, что тезкин паспорт я запрятал хорошо.

– Это что? – резко спросил он, и выражение лица его вмиг изменилось со внимательно-участливого на жесткое и злобное.

Мой мозг так устроен, что быстро импровизировать не способен. И теперь его извилины лихорадочно шевелились, ища решение. Показалось, что прошло не более нескольких секунд до момента, когда, наконец, появилась дельная мысль. По крайней мере, я надеялся, что задержка с ответом не будет сильно бросаться в глаза.

– Это паспорт моего друга. Я его одолжил на всякий случай, чтобы проще было скрываться. И машину тоже у него взял.

Хорошо, что «Лексус» был зарегистрирован на паспорт Тезки. В принципе, все получается складно.

– Мобилу где заныкал?

– Нет мобилы, – и я рассказал вполне правдивую историю о том, как оставил телефон в номере гостиницы, чтобы сбить с толку преследователей. С толку, как показали дальнейшие события, их так и не сбил, но вот мобильник оставил очень даже удачно. Интересно, что бы мне пришлось придумывать, если бы они стали спрашивать про фото с Германом без головы?

Атаман слушал и кивал время от времени головой. Непонятно было – то ли он верит всей этой истории, то ли просто издевается. При этом он делал вид, что его очень интересуют мои оба паспорта – брал в руки то один, то второй, крутил их, перелистывал, и даже просматривал на свет.

А затем чуть ли не ласковым голосом спросил:

– Ну, как там у вас дела в избушке?

– В какой избушке? – недоумевающее захлопал я глазами.

– Ну, как? Известно, в какой. В избушке – эсбэушке.

При этом находившиеся в комнате громко загоготали. Атаман не засмеялся, а только негромко захрюкал, видимо, очень довольный своей шуткой.

Я, все еще не понимая, о чем идет речь, с недоумением озирался по сторонам.

– Ладно, слушай, – он обратился к одному из сидевших рядом, – веди его пока в камеру, а там подумаем, что с ним делать – в расход или на обмен к укропам.

Мне совершенно не улыбалась перспектива ни первого, ни второго варианта. Но мое мнение здесь никого не интересовало. Как я догадался, укропами они называют украинских силовиков. И попасть в их руки было бы не слишком большим счастьем. К тому же я сильно сомневался, что представляю какую-либо ценность для обмена. И вообще, закралось подозрение, что под термином «обмен» имеется в виду банальный выкуп. Причем, никак не связанный с украинской стороной. Похоже, он решил, что к нему в руки попал богатенький Буратино и мои родственники готовы будут отдать любую сумму, чтобы вызволить меня из неволи.

Между тем, я вновь оказался в темноте камеры. Глаза слипались от усталости, но здесь не было даже матраса на полу. Пришлось лечь прямо на холодную каменную плитку. Какое-то время ворочался, пытаясь принять максимально удобную позу. И незаметно провалился в сон.

Проснулся от шума. Кто-то открыл дверь и зашел в комнату. Щурясь от яркого света, бившего из открытой двери, попытался рассмотреть вошедших. Но не успел. Меня подняли и повели опять в тот же кабинет. Сколько же, интересно, я проспал? Судя по высоте солнца за окном, не так уж и долго.

В комнате на этот раз сидели два человека. Атаман и незнакомец в камуфляже безо всяких знаков различия. Лишь эмблема на рукаве в виде флага с голубым косым крестом на красном фоне. Внешность его тут же вызвала стойкие ассоциации со спецслужбами. Среднего роста, поджарый, череп гладко выбрит, коротко подстриженная бородка. Глаза проницательные, смотрят все время с насмешливым прищуром. Возраст его определить было невозможно. Ему можно было дать и сорок лет и все пятьдесят пять. Я его окрестил Особистом.