Александр Харыбин - Пятый всадник

Не скажу, чтобы услышанное сильно удивило. Я ожидал нечто подобное, и полученная информация только подтвердила догадки.

По понятным причинам я не очень жаждал заходить в лабораторию Аспиранта, но однажды любопытство пересилило. Очень уж хотелось посмотреть на крысу Машку, узнать – насколько она оправилась после разморозки.

Было это спустя месяц после моего первого появления на базе. Утром я проходил через подземный лифтовый холл и увидел в конце коридора свет, идущий через стеклянную дверь лаборатории Аспиранта. Моя пластиковая карточка давала мне доступ в этот коридор, чем я не преминул воспользоваться. В глубине души я надеялся встретить там самого Аспиранта, рассчитывая продемонстрировать заинтересованность его работой и попытаться наладить личные отношения.

Дверь лаборатории я тоже мог открыть с помощью карточки, но делать этого не стал, решил постучать.

Через стекло увидел, что к двери подходит не сам Аспирант, а его ассистентка. Она тоже увидела меня, и, секунду поколебавшись, открыла дверь. Глаза ее расширились не то от удивления, не то от ужаса.

– Олег? Что вы здесь делаете?

– Решил свою знакомую проведать, – брякнул первое, что пришло в голову.

– Какую знакомую? – удивленно спросила она, и глаза ее расширились еще больше, хотя, казалось, что больше уже некуда.

– Знакомую по имени Маша.

Пару секунд Катерина непонимающе глядела на меня, затем улыбнулась, сообразив, о ком идет речь. Чуть отступила от двери, пропуская меня вовнутрь. И вдруг, улыбка сошла с ее лица, а в глазах блеснул испуг. Я даже инстинктивно оглянулся назад, ожидая увидеть за спиной нечто ужасное. Но там ничего не было.

– Олег, – заговорила она чуть тише и напряженнее, – только давайте быстрее, а то Виктор сейчас может подойти, а он не любит, когда сюда кто-то заходит.

Она открыла клетку, вытащила крысу и дала мне её в руки. Зверек принялся суетиться на ладони, обнюхивая все вокруг, и выказывал явное желание улизнуть. В общем, демонстрировал повадки обычной крысы.

– Как она? – спросил я девушку.

– Никаких отклонений, все в норме. Все навыки сохранились. На следующий день после разморозки успешно прошла лабиринт. Так что этот эксперимент можно считать полностью удачным. Мы сейчас готовим следующую крысу.

Говоря это, Катерина время от времени косилась на дверь. Я ощутил, что девушка испытывает двойственное чувство. Ей хотелось, чтобы я остался здесь подольше, и, в то же время, боялась этого. Причина была понятна – она опасалась, что нагрянет ее тиран, и мое присутствие повлечет неприятные для нее последствия.

Вдруг у меня возникло чувство вины. Я ведь пришел сюда из-за крысы. Ну, может, еще попутно попытаться наладить отношения с Аспирантом. А Катерина наверняка думает, что крыса – только повод, а истинная причина моего визита – она сама. Я взглянул на нее украдкой. Маленькая, худенькая, маленький носик и пухлые губки. Единственное, что было большим на этом лице – огромные серые глаза. Нет, положительно, она очень симпатичная. Но не в моем вкусе. Мне всегда нравился другой тип женщин. Машуню, например, вряд ли можно было назвать смазливой или яркой. В ней ничего не выделялось. Эдакий французский типаж. Аккуратная, не слишком женственная, прическа, приятные черты лица. Такие люди легко теряются в толпе. Но мне всегда доставляло особое удовольствие находить и в моей Машуне, и в других, похожих на неё девушках, особенности, не бросающиеся в глаза. Катерину же легко было запомнить. Думаю, она никогда не была обделена мужским вниманием.

Интересно, а если бы она была в моем вкусе, как бы я действовал? Бегал бы сюда, чтобы пообщаться с ней, выискивая малейший повод? Я, вдруг, почувствовал себя так мерзко, словно совершил предательство. Нет, мне не следовало приходить. Больше ноги моей здесь не будет. Давать хорошему человеку надежды, которым не суждено сбыться, и подвергать этого человека опасности – откровенная подлость.

Я сказал пару ничего не значащих дежурных фраз, погладил крысу и уже начал ее передавать в руки девушки, как за моей спиной стала открываться дверь. Я автоматически обернулся. В проеме стоял Аспирант, выражение лица которого вызывало серьезные опасения за его рассудок. Глаза горели бешенством, а рот скривился в трудно передаваемой гримасе. Я передал крысу остолбеневшей Катерине, а сам повернулся к нему, стараясь придать своей физиономии как можно более приветливое выражение.

– Здравствуйте, Виктор, – поприветствовал я его. Руки, правда, не подал. Ответ на приветствие получил в виде злобного взгляда, который он, впрочем, тут же перевел на свою ассистентку.