Александр Харыбин - Пятый всадник

Я хотел задать какой-то вопрос, но услышав про раненую птицу, вдруг вспомнил, как Машуня еще в самом начале нашей совместной жизни в комнате общежития принесла домой молодую ворону со сломанным крылом. Мы потом с месяц пытались ее выходить. Не умея определить ее пол, я дал ей, а, может, ему, кличку Птиц. В конце концов, Птиц умер, что стало настоящим горем. Надо было обратиться к ветеринарам, но я не был уверен в существовании специалистов по выхаживанию ворон. От воспоминаний о нашей совместной жизни, теперь уже такой далекой, с моей бедной Машуней, запершило в горле. Я поспешил, по выработанной привычке, поскорее отвлечься от этих мыслей.

– После того, как подходящий кандидат выбран, – продолжал тем временем Профессор, – за ним устанавливается наблюдение. Самый лучший вариант – если человек водит машину. Достаточно пару дней понаблюдать, чтобы составить о нем полное представление. Понимаете, настоящий эмпат все свои действия соотносит с главным принципом – доставлять как можно меньше неудобств окружающим. И он всегда воспринимает себя, как часть общества. То есть, он никогда не будет противопоставлять себя окружающим. Самым характерным признаком является то, как он ведет себя в пробке. Если он объезжает пробку по обочине, то все – это уже не наш клиент. Раз он так делает, значит, не уравнивает себя с остальными, ставит выше окружающих.

Мне очень захотелось куда-то спрятаться. Вдруг почувствовал, что уши начали загораться малиновым огнем. Черт! Как бы Профессор ничего не заметил. Дело в том, что я иногда поступал именно так, как он сейчас сказал. Хоть и не часто, и только в том случае, если по обочине уже ехала вереница машин. При этом меня очень мучила совесть, мне было стыдно перед теми, кто безропотно стоял в хвосте. Я думаю, в подобных случаях мною двигало ощущение несправедливости. Просто было обидно, что хитрожопые уродцы считают себя умнее или круче меня.

– Или то, как он паркуется. Если не старается встать компактно, чтобы оставить побольше пространства для остальных, а занимает площадь, где спокойно уместились бы две машины, то это плохой признак.

Ну, слава Богу, уж в этом-то меня никто обвинить не сможет. Иной раз я по нескольку раз подаю вперед-назад с тем, чтобы сбоку или сзади от меня еще осталось место для парковки. И тут я испытал чувство, похожее на панику. А что, если они и за мною так следили? Тогда они знают, что я – бомж, ночующий в машине. От этой мысли мне сразу сделалось как-то не по себе. Чтобы скрыть свое состояние, решил задать вопрос.

– А если человек не водит машину? Как тогда быть?

– Тогда сложнее. Но все равно есть определенные методы. Можно последить за ним в супермаркете. Если бросает свою тележку посреди прохода, не стараясь оставить ее там, где бы она никому не мешала, то это, скорее всего, не наш человек.

Тут он задел мне больное место. Главной причиной, по которой я терпеть не мог посещать супермаркеты в выходные дни – это как раз стада тех самых особей, о которых только что упомянул Профессор. Они вызывали у меня раздражение, граничащее с бешенством.

– Хорошо. Предположим, вам удалось найти несколько тысяч подходящих людей. И что вы будете с ними делать? Агитировать и отправлять на тайные базы? Но ведь все эти люди сейчас где-то работают, кормят свои семьи.

Взгляд Профессора моментально сделался таким серьезным, я бы даже сказал, жестким, что невольно вызвал у меня дрожь. Он оторвал спину от кресла, слегка наклонившись в мою сторону.

– А вот дальше, уважаемый Олег Николаевич, вы должны решить – остаетесь с нами работать после всего, что услышали, или нет. Я не тороплю. Можете поехать домой и подумать. До завтра мне нужен ответ.

В принципе, к этому моменту я уже все для себя решил. Похоже, никакого криминала здесь нет. Поэтому, чем раньше смогу начать работать у них на этой базе за городом, тем лучше. Возвращаться к ночевкам в машине и поиску новой работы не было абсолютно никакого желания.

– Я согласен, – вырвалось у меня. Я не на шутку испугался, что мне прямо сейчас укажут на дверь, чтобы «подумать».

– Я не тороплю. Я же вам даю день на размышления. Обратного хода не будет. Вы станете членом тайной организации.

– А чего тут размышлять. Я и так уже все обдумал. Работа, похоже, предстоит интересная.

При этих моих словах лицо Профессора заметно потеплело.

– Значит, продолжим.

И он опять расслабленно откинулся на спинку кресла.

– Наша задача – создать три-четыре десятка баз по стране и какое-то количество за границей. На этих базах будут запасы продовольствия и топлива на первое время, генераторы, средства связи. Также там будет оборудование, необходимое для налаживания инфраструктуры после Апокалипсиса. Типа того, что вам предстоит делать. Да, – тут он улыбнулся, – вроде химических реакторов из глины. На этих базах постоянно должно дежурить небольшое количество людей – человек пять, может, десять. Еще при каждой базе будут закреплены два-три десятка людей, которые предварительно прошли там обучение. То есть, всего должно быть тысяча-полторы активных сотрудников. Эти люди в час «икс» должны будут осуществить эвакуацию на базы из городов тех, кто предварительно был отобран с помощью методов, которые я уже перечислил. Это еще двадцать-тридцать тысяч человек. Таким образом, у нас будет несколько десятков ядер, вокруг которых потом начнет восстанавливаться цивилизация. Выжившие будут постепенно стягиваться к ним. Также специальные команды сами будут искать разрозненные группы оставшихся людей, и выводить их на базы. Но все будут проходить тщательную проверку на предмет того, насколько они способны к нормальному существованию в обществе. Паразиты и психопаты будут безжалостно изгоняться.