Александр Харыбин - Пятый всадник

Мой собеседник решил перевести дух. Я тем временем переваривал услышанное. Информация о психопатах была для меня в какой-то степени откровением. Нет, конечно, в жизни я часто сталкивался с людьми, чье поведение мог бы назвать безжалостным, но в тоже время, не садистским. Было заметно, что для них причинение боли другому человеку не доставляет удовольствия. Им просто абсолютно все равно. Как говорится, бизнес есть бизнес. Оказывается, психиатры в данном случае все уже распределили по полочкам. Я старался понять, к чему клонит Профессор. Какая связь между эмпатами, психопатами и концом света? Так и тянуло вставить в его монолог прямой вопрос об этом, но случая никак не представлялось, а перебивать было бы невежливым.

– Некоторые утверждают, что существует ген психопатии. Но скорее всего, это не так. Больше всего похоже на то, что у психопатов просто напрочь отсутствует ген эмпатии. Это можно довольно легко доказать, но сейчас мы не будем углубляться в эту тему. Важно то, что именно психопаты являются угрозой устойчивости человеческих объединений. Вернее, этой угрозой является их самая характерная черта – им абсолютно наплевать на всех окружающих и их интересы. В этом своем поведении они совершенно искренни. Отсутствие способности сопереживать просто не позволяет им поставить себя на место другого человека. При попадании в коллектив такие особи взрывают его изнутри. Руководители-психопаты очень часто губят поначалу вполне успешные предприятия. А все потому, что у них отсутствует понятие справедливости. А объединять людей они могут только с помощью страха. И мы совершенно спокойно между терминами психопат и паразит можем поставить знак равенства. Потому что, даже если в какой-то момент в силу сложившихся обстоятельств он вынужден производить полезный продукт, то при первой же возможности постарается найти тех, кто бы работал вместо него. Так как любая деятельность для такого организма – тяжкая каторга.

Честно говоря, за всей этой длинной тирадой про психопатов, я потерял нить касательно борьбы сапиенсов с неандертальцами. Сейчас мне показалось, что настал подходящий момент для того, чтобы вставить свой вопрос. Профессор слегка поморщился. Похоже, психопаты – это его любимая тема, и он готов говорить о них часами. Но мне на самом деле интересно было вернуться к вопросу о неандертальцах и конце света.

– Сапиенс, в отличие от своего противника, умел организовываться в устойчивые многочисленные коллективы. И я думаю, главной причиной этого было то, что подавляющее большинство их являлись ярко выраженными эмпатами. Историки утверждают, что общественным устройством людей каменного века был первобытный коммунизм. А главным принципом коммунизма является «от каждого по способностям, каждому по потребностям». В таком обществе паразиты, какими по своей сути являются психопаты, тут же получают преимущество. Потому что работать у них желания нет, зато потребностей – ого-го. Но, тем не менее, в те древние времена имелся какой-то механизм, позволяющий нейтрализовать эти их губительные свойства. Скорее всего, их было просто мало. И они вынуждены были маскироваться, подстраиваясь под общество, что, наверное, вызывало у них безмерные страдания. Но здесь возникает логичный вопрос – почему же их было мало? Почему они не имели репродуктивного преимущества перед эмпатами? Я думаю, потому что в первобытном мире царил матриархат. А при матриархате женщина на уровне инстинкта будет выбирать себе мужчину не из принципа, чтобы тот мог нормально содержать всех ее будущих детей, а по критерию большей полезности для племени. То есть здесь альтруисты и эмпаты имели неоспоримое превосходство.

Опа! Мало того, что Профессор – фанатик, верящий в конец света, так он еще и тайный сторонник матриархата! Я не удержался, чтобы не спросить его об этом прямо.

– Разумеется, я не являюсь приверженцем матриархата. Просто я пытался найти наиболее адекватное объяснение исчезновению неандертальцев. А еще я хотел объяснить, почему у человека до сих пор остаются гены эмпатии. И, кстати, вам никогда не приходило в голову, почему Хомо Сапиенс существует уже не меньше ста тысяч лет, а реальный прогресс идет только последние шесть-восемь тысячелетий?

Он вопросительно посмотрел на меня.

На уроках истории в школе говорили насчет того, что как только люди перешли от охоты и собирательства к сельскому хозяйству, у них стали образовываться излишки продуктов. И, наверное, излишки времени, чтобы поразмыслить над всяческими техническими усовершенствованиями.