Глеб Васильев - Стакан

Первый же день без смайса дался Полулунку с великим трудом. Его мучили приступы голода, головная боль, неутолимая жажда и нарастающее чувство беспокойства. От каждого шороха и порыва ветра юноша подскакивал, как ужаленный. Халфмуну казалось, что время остановилось, и он увяз в нем, как насекомое в древесной смоле. Звонкий смех Гудрун раздражал Полулунка настолько, что он едва удержался от того, чтобы накричать на девушку. Ее лицо по-прежнему напоминало ему лицо Селии, но теперь от осознания этого сходства на Халфмуна накатывали волны брезгливости. Не желая разговаривать ни с Гудрун, ни с Солтисом, чьи седые сальные космы теперь казались Полулунку отвратительными, он погрузился в размышления:

«Они отравили меня, гнусные грязные людишки. Что они задумали? Почему Селия так убивалась и не хотела меня отпускать? Если я уйду, кто полюбит Гудрун здесь, в этой пустыне? Смайс. Нужно съесть немного смайса. Нет, я обещал, что не стану этого делать. Солтис ждет, когда я усну, чтобы… Селия, красотка, мечта поэтов из Мускуландии, как же я ее ненавижу. Возьму в жены Гудрун, будет знать. Попрыгает у меня, локти от ревности кусать будет. Проклятый смайс, хоть бы один кусочек. Нет-нет, нельзя. Селия привыкла, что стоит ей пальчиком поманить, и все тут же у ее ног оказывается. Я разрушу ее жизнь, заставлю страдать Гудрун… То есть, Селию. Она мне не нужна, нет-нет. И я ей не нужен. Селии лишь бы знать, что все, чего касается ее дрянной взгляд, принадлежит ей. Я покажу ей, что и у меня может быть собственность не хуже ее. Если Крост меня не прикончит, я завладею дурочкой Гудрун. О, она будет легкой добычей. Она мне не нужна, поэтому ей не заставить меня страдать, вот в чем весь фокус. Кусочек смайса, и голова встанет на место. Ненавистный Солтис, он… Он читает мои мысли, старый баран. Надо перестать думать, сейчас же. Гудрун, Гудрун, красотка Гудрун, когда Крост уснет, я заберу тебя в Мускуландию, подарю там роскошное платье и кольцо, а затем устрою такую свадьбу, что все умрут от зависти. Все-все-все Селии до единой. Тссс, это секретный план, Солтис, не подслушивай, отвратительный старикашка. Немножко смайса, совсем чуть-чуть, и я… и мне… Я запутался. Я схожу с ума. Нет-нет-нет. С умааа… ААА!!!»

В голове Халфмуна словно взорвалась пороховая бочка. Он с ужасом ощутил, что не знает того человека, которому принадлежат все эти путающиеся и сбивающиеся мысли. Безумие кипело и клокотало, выдавливая глаза из орбит и разрывая барабанные перепонки изнутри. Полулунок почувствовал, что сейчас же перестанет существовать, а его место займет сумасшедший незнакомец. В ожидании неизбежного конца он зажмурился, стискивая виски ладонями, но тут в его голове как будто пронесся свежий бодрящий ветерок. Пульсирующая багровая опухоль безумия стала сжиматься, бледнеть и тесниться, освобождая место разрастающемуся источнику холодного белого света.

– Успокойся, Халфмун, – из центра лучащегося пятна раздался ласковый голос. – Ты устал, но это не страшно. Отдохни, и все будет хорошо. Тебе кажется, что ты запутался, но это не так.

– Я… я… кто я? – мысленно взвыл Полулунок.

– Ты Халфмун Полулунок, всегда им был и всегда будешь, – ответил голос. – Ты знаешь это, точно так же, как знаешь, что и зачем нужно делать. Ты на верном пути и не сойдешь с него. Просто расслабься, отпусти дурные мысли, дай им уйти. Поверь мне.

– Я… тебе… верю, Уния, – узнав голос, звучавший в голове, Халфмун успокоился. Воспаление мигом сошло с его сознания, и юноша забылся сном.

Следующим утром Полулунок проснулся с ясной головой и чувством вины за вчерашние мысли о Гудрун и Солтисе Кросте. Еще большие терзания ему причиняло осознание того, что он потратил впустую слишком много времени. О том, каких успехов могла достичь военная машина Объединенной Конфедерации и всепожирающее чудовище всадников из племени среднегорцев, пока он наслаждался бездумным существованием, Халфмун даже подумать не решился.

– Друзья мои, я бесконечно признателен вам за все, что вы для меня сделали, – сказал Полулунок. – Теперь же мне пора снова отправиться в путь. Простите меня, если я в чем-то перед вами провинился. Вас же я всегда буду вспоминать с душевной теплотой и благодарностью, прекрасная Гудрун и почтенный господин Крост.

– Халфмун, пожалуйста, не покидай нас, – взмолилась Гудрун и, густо покраснев, добавила: – Я думала, что нравлюсь тебе. Мечтала о том дне, когда разобью свой стакан ради тебя.

– Это правда, Гудрун, очень нравишься. Но ты еще встретишь того, кто полюбит тебя.