Глеб Васильев - Стакан

– Как тебе будет угодно, – Халфмун равнодушно пожал плечами. Аккуратно подняв девушку под руки, он отставил ее со своего пути и пошел дальше. Некоторое время Селия бежала следом, прыгая вокруг Полулунка, колотя его спину своими маленькими кулачками, плюя в него и сыпля проклятиями, но вскоре споткнулась и упала в сугроб. Ревя и извиваясь, как раненный зверь она каталась по снегу, заламывала руки, рвала на себе волосы и царапала лицо ногтями, но Халфмун этого уже не видел. Не оборачиваясь, он шел дальше на север, в молочно-белую мглу, поглотившую все, насколько хватало глаз.

15

На третий день путешествия по заснеженной пустыне Халфмун пожалел, что был так расторопен и не задержался в Мускуландии. Здравый смысл требовал взять хоть что-нибудь съестное, расспросить местных о том, что творится за пределами города, и вообще хоть как-то подготовиться к финальному броску. Теперь же Полулунок брел, в голос ругая себя на чем свет стоит, чтобы перекричать громкое урчание голодного живота.

Халфмун старался держаться выбранного курса, но отсутствие деревьев, холмов, оврагов и любых других ориентиров неимоверно усложняло эту задачу. Спустя пять дней монотонной ходьбы Полулунок наткнулся на цепочку следов, вспоровших снежную гладь, и с ужасом понял, что принадлежат эти следы ему самому. Поддавшись панике, он бросился бежать, задыхаясь и увязая в снегу, и мчался до тех пор, пока окончательно не выбился из сил.

Ноги подкосились, и Халфмун распластался на спине, раскинув руки и уставившись в затянутое ватными облаками небо, сливающееся с подрагивающими облачками его дыхания.

«Что ж, достойный конец. Так мне и надо, – подумал Полулунок. – Бальтазар, Кратис, Трехручка и Селия нашли то, что искали, безо всякого волшебства. А я… выходит, что я искал свою погибель. Далеко же мне пришлось забраться в погоне за смертью. Мог ведь просто взять, да утопиться в Бобровой Заводи. Зато теперь у меня есть все, чтобы раскаяться в собственной глупости. Да-да, Халфмун Полулунок, ты непроходимый самонадеянный глупец, возомнивший себя спасителем мира. Мир предпочел бы умереть со смеху, чем позволить себя спасти такому бестолковому ничтожеству, как ты».

Халфмун закрыл глаза и прислушался к своему сердцу. Оно, как паровой молот колотящееся после изматывающего бега, понемногу замедлялось. Пелена спокойствия и безразличия накрыла Полулунка, унося его сознание из обмякшего тела куда-то вверх, за облака, где оно растворилось в порывах ледяного ветра.

– Папа, папа, смотри, он пришел в себя! – через распахнутые глаза в тело Халфмуна хлынули потоки кипящей боли. Он закричал, но из сведенного судорогой рта не вылетело ни звука.

– Скорее, дай ему смайс, – Полулунок почувствовал, как чьи-то сильные пальцы скользнули под его губы, раздвинули стиснутые челюсти и протолкнули в глотку кусок льда. Халфмун инстинктивно сглотнул и снова провалился в пепельную мглу бесчувствия.

Когда Полулунок открыл глаза в следующий раз, боли не было, и он смог оглядеться. Над его головой темнел скат хижины, сооруженной из ткани и шкур, а впереди виднелись две человеческие фигуры, сидящие у потрескивающего костра.

– Я умер? – прохрипел Халфмун.

– Папа, я же говорила, что он справится! – воскликнул звонкий девичий голос. Фигуры приблизились к Полулунку и склонились над ним.

– Умер чуть меньше, чем полностью, – сфокусировавшись, Халфмун рассмотрел в говорящем человеке седовласого бородатого мужчину, похожего на Гульдара Кнутмоха.

– Ты в крайней стадии истощения, и к тому же обморозил лицо, руки и ноги, – звонкий голосок принадлежал девушке, облик которой удивительно напоминал Полулунку Селию Кардиган.

– Селия? Господин Кнутмох? Что вы здесь… – Халфмун зашелся в приступе кашля.

– Тебе лучше помолчать, пока не наберешься сил, мальчик, – посоветовал мужчина. – Меня зовут Солтис Крост, а эта юная леди – моя дочь Гудрун. Это она нашла тебя и волоком притащила в нашу хижину. О том, кто ты такой, и что забыл в этом суровом краю, расскажешь позже. Не волнуйся, смайс быстро поставит тебя на ноги.

– Смайс – это особенный лед, который встречается только здесь, – сказала Гудрун. – Он очень питателен и лечит любые болезни. Только благодаря смайсу мы с отцом до сих пор живем и зравствуем.

– Это правда. Мы-то к смайсу давно привыкли, но есть у него один серьезный недостаток, – старик вздохнул. – Он туманит голову, заставляет мысли путаться, поэтому обращаться с ним нужно осторожно. Ты назвал меня и мою дочь чужими именами из-за действия смайса. Он часто внушает глазам виденье того, чего на самом деле не существует.