Евгений Костюков - Лаки. Исцеление порока

сейчас не хватает. А больше всего мне стало не по себе от того, что я представил, в каком

свете я бы предстал перед ними, каким бы я стал для них разочарованием. Чтобы отогнать

от себя грустные мысли, я решил заговорить с Ким:

– Ким, скажи, почему ты не хочешь, чтоб тебя называли Марией? – ох и надо же

было мне это спросить. Всегда, ловлю себя на мысли о том, что нужно думать, прежде чем

говорить, но, как правило, бывает уже поздно. Судя по суровому взгляду, настроение Ким, было подпорчено.

Она захлопнула книгу, и резко поднявшись с моих колен и грозно насупив брови,

приготовилась к не самой доброй тираде в мою сторону. Я глянул на Алекса, его

сочувствующий взгляд подтверждал мои опасения.

– Лаки, вот тебе мое хорошее настроение впервые за долгое время, покоя видимо не

давало?! Обязательно тебе нужно лезть со своими глупыми вопросами?! – обрушилась на

меня Ким.

– Тебя это не касается. Если бы я посчитала нужным, то я бы сама рассказала, – уже

с меньшим напором проговорила Ким. После чего фыркнув, обиженно отвернулась в

другую сторону.

– Извини, – пробормотал я, и виновато опустив взгляд в пол, достал сигарету и

закурил.

Ким с Алексом последовали моему примеру, и тоже закурили. Помолчав, каждый о

своем, мы просидели какое то время.

– Лаки, а сколько тебе лет? – решив нарушить затянувшуюся паузу и разрядить

обстановку начал Алекс.

– Не поверишь, Алекс, но мне уже исполнилось двадцать восемь лет, – задумчиво

произнес я. И только сейчас осознал, что к своим годам я не добился абсолютно ничего, ничего не достиг и из нажитого за свою жизнь, у меня имеются только устойчивый запах

алкоголя с табаком и куча проблем. Жалкое, наверное, зрелище представляет собой, мое

существование.

От погружения в удручающие мысли меня оторвала неожиданно заговорившая

Ким:

– Прости меня Лаки, не стоило набрасываться на тебя. Ты ни в чем не виноват.

– В детстве, – после задумчивой паузы, продолжила Ким, – когда мы с братом

жили в детском доме, нам было очень тяжело, другие дети всегда издевались над нами, Алекс был еще совсем крохой и я, как могла старалась защитить его. Я не понимала, за

что, все дети так относились к нам. Тогда я ошибалась, не только дети были жестоки, но

весь мир. Однажды, я разозлила надзирательницу тем, что отказалась мыть полы в

душевой. Она очень сильно избила меня. Приговаривала, что меня назвали в честь матери, которая была дешевой проституткой. Что моя мать сгинула в грязной подворотне от

передозировки, что меня ждет та же участь… и она оказалась права, после того как мы с

Алексом сбежали, то в поисках еды забрели в район «красного фонаря», где и пришлось

зарабатывать на жизнь. Мать прокляла меня этим именем. Когда я слышу его, я

представляю себя лежащей на дне оврага, холодную, неподвижную. И стаю ворон,

ждущих, когда остатки жизни покинут порочное тело, и они смогут приступить к

страшной трапезе. – По моему телу пробежал холодок, стало как то не по себе. Видя, что

Ким вот заплачет, я пододвинулся поближе, и молча обнял ее. Она склонила голову мне на

плечо и тяжело вздохнув, притихла. Алекс, еще немного посидев с задумчивым видом

вглядываясь вдаль, вновь принялся усердно воплощать свой замысел в дереве.

В целях разгона наплывающих, тяжелых мыслей, я предложил Ким покормить белок,

живших в близлежащем крошечном сосновом бору. Марии эта идея пришлась очень по

душе, к тому же она не знала, что белки живут в городах. Мы сбегали в расположенный

неподалеку магазин, и купив немного орехов, отправились задабривать лесных жителей.

Алекс предпочел не бросать свое дело и пообещал присоединиться, когда закончит. Белок

долго искать не пришлось, в этом сквере они были привыкшие к людям и очень

общительные. От восторга у Ким затряслись руки, когда первый пушистый зверек

подобрался поближе чтобы насладиться свежими угощениями. К самой смелой белочке

вскоре присоединилась еще одна, и Ким кое-как себя сдерживала, чтобы не запрыгать от

умиления. Шуршащий звук сверху выдал нам еще двух пушистых зверьков,

облюбовавших прикормленное место. Ким, счастливо взвизгнув, унеслась в направлении

спускающихся бельчат. Мария была похожа на маленькое дитя, попавшее в магазин

игрушек, она перебегала от дерева к дереву, почти нараспев разговаривая с усиленно

грызущими орехи рыжими проказниками.