Татьяна Москвина - Культурный разговор

– Было бы замечательно. Итак, художественный руководитель Театра имени Ермоловой Олег Меньшиков думает об актерах, а кто подумает об актере Олеге Меньшикове?

– Серьезный вопрос! Я тебе по большому секрету скажу, мне эта профессия порядком поднадоела уже. Или же я как-то не попадал в какие-то руки… мне повезло когда-то с Фоменко, с «Калигулой». Нет, нельзя сказать, что я невезучий человек, я замечательно работал с Юрием Ивановичем Ереминым, но вообще в театре у меня не много было режиссеров, больше в кино. И сознание театральное у меня когда-то перевернул, конечно, Петр Наумович Фоменко… У меня непреодолимого желания выходить на сцену сейчас нет. Вот я думаю: кого бы сегодня взять да сыграть? Мне режиссер Евгений Каменькович, бывало, все кричал раньше – ты совершаешь преступление, ты не сыграл роль, которая была написана для тебя! Имея в виду Гамлета. А она меня вообще никогда не притягивала, эта роль… Мы говорили с Григорием Добрыгиным недавно относительно Макбета, может быть, мы это и сделаем, я сейчас все секреты раздаю… с другой стороны, какие в наше время секреты, с фейсбуками и прочим…

– Не пользуешься социальными сетями?

– Нет. У нас дома и Интернета нет. Я не горжусь этим, просто нет – и нет.

– О секретах: само по себе название мало что значит – ну Гамлет, ну Макбет, важно же, как это вывернуть-повернуть. А ходишь ли ты в другие театры?

– Очень редко. Не потому что я такой тонкий и ранимый, увижу, что плохо, – и расстраиваюсь, а потому… потому что правда расстраиваюсь. Или не везет мне, не туда попадаю, и не хочется ходить. Я вот всегда приходил на спектакли Джорджа Стреллера, у меня такая компания.

– А Лев Додин в твоей компании?

– Конечно, но когда Малый драматический был на гастролях и Данила Козловский меня приглашал, у меня тоже были спектакли. Кстати, Данила, если ума хватит, а мне кажется, ума хватит, может дать серьезную заявку на лидерство в своем поколении, если это ему нужно. Возможно появление настоящего артиста.

– Додин строит свой театр несколько десятилетий, и я поражаюсь этой воле. И воспитывает все новых и новых актеров, ведь новые молодые модные фигуранты, Боярская, Козловский и другие, – его дети. Но что касается Козловского, пока не сошла миловидность, определить масштаб актера трудно. Больно хорошенький.

– Хорош. Не хорошенький – хорош.

– Чистый принц, а когда есть эта «принцевость», дело о таланте несколько запутывается. Придется подождать лет двадцать.

– Был же в Москве Мочалов, в Петербурге Каратыгин, один – весь природа-расприрода, другой – принц, тоже неплохо было.

– Многие, знаешь, любят таких актеров, чтоб как в «Горе от ума» – «и сам плачет, и мы все рыдаем…» Я все вспоминаю спектакль «Театрального товарищества 814», где ты играл Чацкого, было это…

– Не надо, давно было, давно.

– На другом историческом фоне, как говорится. (Премьера «Горя от ума» состоялась в сентябре 1998 года . – Т.М. ) С удовольствием вспоминаю я этот спектакль, он, по счастью, был снят, остался для истории, а не всегда судьба так доброжелательна.

– Ты вспомни, какое время было, хорошо, нашлись тогда спонсоры, ведь вообще ничего не снимали, мы сами сняли.

– И «Калигулы» Фоменко нету?

– И Калигулы нету, с любительской камеры, из центра, какие-то кусочки. Очень жалко.

– А спектакль “N” по дневникам Нижинского?

– Тоже целиком нет, какие-то фрагменты для передач, тогда еще, если помнишь, на телевидении иногда были передачи о театре, сейчас уже этого в помине нет. Хоть на радио есть.

– Тебя радио еще не уговорило что-нибудь почитать? Есть возможность записать любимые стихи, прозу, остаться для архива.

– Я тебе хочу сказать, что мне это дело очень нравится. Мы в театре сейчас занимаемся поэтическим вечером. Название достаточно скучное, но мы его, естественно, хотим сделать как спектакль. Тема – первая волна эмиграции, это Ходасевич, Бунин, Набоков, Гиппиус, Георгий Иванов, Саша Черный. Восемь или девять имен у нас получается. Я обалдел, какие все-таки у них прекрасные стихи и как мало мы их знаем. Меня эта работа очень увлекает, и у меня такое ощущение, что люди почему-то опять хотят слушать стихи. Я разговаривал с Александром Филиппенко, мы хотели с ним, чтобы мой духовой оркестр (в последнее время Олег Меньшиков протежирует духовому оркестру, выступая с ним в представлении «Оркестр мечты. Медь». – Т.М .) играл «Ревизскую сказку» Шнитке, а он читал Гоголя, «Мертвые души». Как-то это у нас сошло на нет, уже, честно говоря, не помню почему. Ему идея понравилась, а я-то просто горел этим. Но, может, мы еще вернемся к этой идее… Я стал спрашивать Филиппенко, как дела с чтецкими программами, он говорит, вы не представляете, было лет десять – гроб. Никому не надо. Какие стихи, какой там Зощенко! А сейчас идет просто какой-то накат волны, люди хотят слушать стихи, хоть по бумажке стой читай – все равно полные залы.