Агата Кристи - Месть Нофрет. Смерть приходит в конце

- Я знаю, Ренисенб. Но тем не менее я уверен, что ее убили.

- Она была самая мудрая из всех нас, самая умная! Она была убеждена, что уж с ней-то ничего не случится. Нет, Хори, тут все неспроста. В этом случае действовали злые духи.

- Ты веришь в это, потому что таким путем легче всего объяснить случившееся. Люди всегда так поступают. Сама Иза этому ни за что бы не поверила. Если перед тем, как уснуть навсегда, она поняла, что умирает, то не сомневалась, что это дело рук человека.

- А она знала, чьих?

- Да. Она довольно откровенно намекнула, на кого падает ее подозрение. И стала опасной для убийцы. И то, что она умерла, только подтверждает, что в своих подозрениях она оказалась права.

- А она тебе сказала, кто это?

- Нет, не сказала, - ответил Хори. - Она ни разу не назвала имени. Тем не менее наши мысли, я убежден, совпали.

- В таком случае, Хори, скажи мне, чтобы я тоже его остерегалась.

- Нет, Ренисенб, мне слишком дорога твоя участь, чтобы я тебе его назвал.

- А если я не знаю, мне ничто не угрожает?

Хори потемнел лицом.

- Нет, Ренисенб, я не могу сказать, что тебе ничто не угрожает. Опасность существует для всех нас. Но опасность возрастет, если ты узнаешь правду, ибо тогда ты станешь для убийцы угрозой, которую, каков бы ни был риск, следует немедленно устранить.

- А как же ты, Хори? Ты ведь знаешь.

- Я считаю, что знаю, - поправил ее он. - Но никак этого не проявляю, я не обмолвился и словом. Иза поступила неосторожно. Она высказалась, обнаружила, куда ведут ее мысли. Этого делать не следовало, о чем я ей потом и сказал.

- Но ты, Хори… Если что-нибудь случится с тобой…

Она замолкла, почувствовав, что Хори смотрит ей прямо в глаза. Его печальный пристальный взгляд проникал в ее мысли и сердце.

- Не бойся за меня, Ренисенб, - осторожно взял он ее руки в свои. - Все будет хорошо.

Если Хори так считает, подумала она, значит, и вправду все будет хорошо. Она испытала удивительное чувство умиротворения, покоя, ликующего счастья, прекрасное, но такое недосягаемое, как те дали, что она видит со скалы, в которой высечена гробница, дали, куда не достигают шумные людские притязания и запреты.

И вдруг услышала собственный голос, резкий, решительный:

- Я выхожу замуж за Камени.

Хори отпустил ее руки - словно ни в чем не бывало.

- Я знаю, Ренисенб.

- Они… Мой отец… Они считают, что так надо.

- Я знаю.

И пошел прочь.

Окружающие двор, стены, казалось, приблизились, голоса из дома и из-под навесов, где лущили кукурузу, стали громкими и настойчивыми. "Хори уходит", - мелькнуло у Ренисенб в голове.

- Хори, куда ты? - окликнула она его.

- На поля к Яхмосу. Уборка почти закончена, нужно многое подсчитать и записать.

- А Камени?

- Камени тоже будет с нами.

- Я боюсь оставаться здесь, - выкрикнула Ренисенб. - Да, даже в разгар дня, когда кругом слуги и Ра плывет по небесному океану, я боюсь.

Он тотчас вернулся.

- Не бойся, Ренисенб. Клянусь, тебе нечего бояться. Сегодня, во всяком случае.

- А завтра?

- Живи одним днем. Клянусь тебе, сегодня ты в безопасности.

Ренисенб посмотрела на него и нахмурилась.

- Значит, нам все еще грозит опасность? Яхмосу, моему отцу, мне? Ты хочешь сказать, что я не первая в череде тех, кому грозит опасность?

- Постарайся не думать об этом, Ренисенб. Я сделаю все, что в моих силах, хотя тебе может казаться, что я бездействую.

- Понятно… - Ренисенб задумчиво посмотрела на него. - Да, я понимаю. Первая очередь за Яхмосом. Убийца уже дважды использовал яд и промахнулся. Он сделает и третью попытку. Вот почему ты хочешь быть рядом с ним - чтобы защитить его. А потом наступит очередь моего отца и моя. Кто это так ненавидит нашу семью, что…

- Тсс. Лучше помолчи, Ренисенб. Доверься мне. И старайся прогнать страх.

Гордо откинув голову и глядя прямо ему в глаза, Ренисенб произнесла:

- Я верю тебе, Хори. Ты не дашь мне умереть… Я очень люблю жизнь и не хочу уходить из нее.

- И не уйдешь, Ренисенб.

- И ты тоже, Хори.

- И я тоже.

Они улыбнулись друг другу, и Хори отправился на розыски Яхмоса.

Ренисенб сидела, обхватив руками колени, и следила за Кайт.

Кайт помогала детям лепить игрушки из глины, поливая ее водой из водоема. Разминая пальцами глину и придавая ей нужную форму, она учила двух насупленных от усердия мальчиков, как и что делать. Ее доброе некрасивое лицо было безмятежно, словно страх смерти, царивший в доме, нисколько ее не коснулся.

Хори просил Ренисенб ни о чем не думать, но при всем своем желании Ренисенб не могла выполнить его просьбы. Если Хори знает, кто убийца, если Иза знала, кто убийца, то почему и ей не знать? Быть может, не знать менее опасно, но кто в силах с этим согласиться? Ей тоже хотелось знать.