Дэвид Вебер: Венец рабов

- Нет никакой необходимости излишне раздражать ваших соседей - особенно когда вы, по крайней мере в настоящий момент, буквально утопаете в их официальной доброжелательности. - Он незаметно мотнул головой, указывая в сторону собравшихся на террасе. - Если посмотреть, то тут собрался буквально весь цвет местной политики. Официальные представители от всех звёздных наций по эту сторону Солнечной Лиги. И пусть даже сама Лига никого не прислала…

Его взгляд остановился на фигуре Оравиля Баррегоса. Губернатор Сектора Майя стоял практически сразу за распоряжающимся церемонией раввином. Настолько близко, что чуть ли не наваливался на него. Губернатор широко улыбался и махал рукой собравшейся внизу толпе; раввин явно пытался не хмуриться.

Внимательный взгляд Майкла переместился к человеку, стоявшему рядом с Баррегосом. Новому старшему офицеру ФСЛ в Секторе Майя - бывшему капитану, а ныне контр-адмиралу Луису Розаку - стоявшему только чуть дальше и всего лишь немного позади. Едва-едва. Несомненно, Сектор Майя полагал, что имеет с новой звёздной нацией некие "особые отношения".

Что, надо сказать, именно так и было. Однако от Майкла не укрылась значимость места, отведённого представителям Эревона. Джек Фуэнтес, президент и фактический главный босс Эревона - что в случае Эревона не всегда автоматически совпадало - стоял по другую руку от раввина. Если бы он решил выпятить себя как Баррегос, он имел полную возможность притиснуться ничуть не хуже.

Разумеется, Фуэнтесу такое даже не пришло в голову. Эревонские лидеры так себя не ведут. Эревонский президент скорее старался не привлекать к себе внимания. Насколько это было возможно для человека, находящегося почти что в самом центре внимания толпы - и небольшой орды фиксирующих церемонию репортёров.

Вообще-то, не такой уж и небольшой. Драматические события на "Цене греха" и последующее ничуть не менее драматическое освобождение Конго вызвали огромный интерес со стороны всей галактики. Мезанцам был нанесён мощнейший удар. Разумеется, они не были сокрушены - не при их связях среди настоящих хозяев Солнечной Лиги. Однако тени, в которых предпочитали действовать Меза и Управление Пограничной Безопасности, были сметены ослепительным светом общественного внимания. Мезанцы, а также бюрократы и корпорации Лиги оказались на виду подобно тараканам на кухне, когда внезапно включился свет. И были слишком поглощены отчаянным поиском укрытия, чтобы предпринять хоть что-нибудь действительно способное повлиять на заключительную сцену драмы.

"Заключительную сцену?" - задал сам себе вопрос Майкл. - "Едва ли".

Едва ли. Майкл теперь был уверен в том, что Солнечной Лиге, средоточию человеческой расы, предстояло то, что в древнем проклятии называлось интересными временами. Популярность губернатора Баррегоса взлетела в Секторе Майя до космических высот. Если на то пошло, вчера Веб Дю Гавел сообщил Майклу, что согласно результатам последних опросов Баррегос в настоящее время был наиболее известной и популярной личностью во всей Солнечной Лиге. Что, в определённом смысле, могло и не значить слишком многого, поскольку несметное население Лиги имело обыкновение обращать мало внимания на политические события, непосредственно не касающиеся их звёздных систем. Конечно же, Баррегос не имел никакой возможности использовать свою новообретённую популярность для того, чтобы вырвать контроль над Лигой из рук правящих ей в настоящее время воротил.

Тем не менее…

По данным того же самого опроса, контр-адмирал Розак тоже приобрёл широкую известность и популярность. Майкл знал, что с практической точки зрения теперь Сектор Майя обладает собственным независимым флотом - и что Баррегос с Розаком втихомолку запустили широкую программу наращивания вооружений. Если в Лиге действительно вспыхнет гражданская война, Сектор Майя окажется весьма крепким орешком.

Однако это была проблема отдалённого будущего. Майкл слегка качнул головой, напоминая себе, что в настоящее время у него есть и более насущные дела.

Он снова перевёл взгляд на Фуэнтеса и на мгновение встретился взглядами с эревонским президентом. Фуэнтес отвесил ему сердечный, вежливый кивок - и отвёл глаза.

Майкл сдержал вздох. Он был практически уверен, что разрыв Мантикоры и Эревона произошёл, хотя официально не было ни совершено, ни сказано ничего. Самое большое, что он мог теперь сделать, это уменьшить ущерб.