Дэвид Вебер - Венец рабов

Да, находившиеся в машинном отделении люди могли подорвать судно. Но не сразу, учитывая все предохранители, которые необходимо будет снять. И это предполагая, что масадцы вообще смогут сделать это сами, не заставляя экипаж работорговца выполнить большую часть необходимых процедур. Определённо им не успеть этого до того, как Инга и её подчинённые их всех перебьют.

Настоящая проблема - единственная проблема, с точки зрения Танди - состояла в том, что кто-то из масадцев на мостике мог дотянуться до кнопки прежде, чем она убьёт их всех. В этом и была причина того, что она с самого начала планировала возглавить штурм мостика. Танди могла двигаться быстрее любой амазонки.

"Могла бы ещё быстрее, - кисло подумала она, - если бы мне не приходилось беспокоиться о кучке одержимых честью кретинок, настаивающих на том, чтобы идти за мной по пятам. А, ладно. Просто поднажми ещё чуток, девочка".

Мысль была достаточно кислой, чтобы придать едкость последнему её приказу.

- Что до всех остальных, просто идите за мной и делайте что необходимо. Предупреждаю - если хоть одна из вас начнет наступать мне на пятки и тем самым тормозить меня, я сверну ей шею. Клянусь.

Единственным ответом ей были многочисленные улыбки. Танди фыркнула, поднялась с корточек, словно тигрица выпрыгивающая из засады, и метнулась за поворот.

Опасности, что кто-то из амазонок будет наступать ей на пятки, не было никакой. Удовлетворившие свою гордость женщины были достаточно разумны, чтобы понимать, что просто будут мешать Танди, если будут слишком уж жаться к ней.

Но это бы у них в любом случае не получилось. Амазонки не наблюдали собственными глазами, как она убивала в трубе Эпсилон, видели только результат. Так что им не приходилось видеть, как она двигается на предельной скорости.

Теперь увидели, и даже их это повергло в изумление. Амазонки не преодолели и половины дистанции до люка, как Танди уже нырнула в него и оказалась на мостике. На пятки ей наступал пронзительный клич восхищения и триумфа:

- Большая Кайя! Убей их всех!

Последний час Виктор постоянно следил за люком. Краем глаза, поскольку не мог себе позволить продемонстрировать эту заинтересованность в открытую.

К настоящему моменту он чувствовал, что его внимание притупляется. Не столько из-за нагрузки, вызванной попыткой следить за люком не подавая вида, сколько из-за усилий, прилагаемых чтобы не дать совершенно абсурдному нагромождению лжи, полуправды и откровенной чуши рухнуть под собственным весом.

А он был уверен, что обрушение это неизбежно приближалось. Даже масадцы, сколь бы склонны они ни были видеть повсюду заговоры, уже проявляли заметную подозрительность.

- Это не имеет смысла, Каша, - заявил Кюблер, практически прорычав фразу. Не то чтобы подняв при этом пульсер, но рукой дёрнув. - Вообще-то, мало что из того что ты тут наговорил…

Голова Кюблера взорвалась.

Несмотря на то, что Виктор следил за люком, он так и не заметил, как тот бесшумно распахнулся. Как и никто другой. Всё внимание было сосредоточено на очевидно нарастающем между ним и главным масадцем напряжении. Из-за чего внезапно брызнувшая во все стороны кровь возымела только более ужасающий и ошеломляющий эффект.

Какую-то долю секунды, как и все масадцы, Виктор просто пялился с отвалившейся челюстью на демона, влетевшего на мостик с пульсером в руке. Затем - он с самого начала готовился к этому, в отличие от масадцев - Виктор вскочил на ноги и ринулся вперёд.

Отталкивать Кюблера в сторону не было необходимости. Первый же выстрел Танди сделал это за него. Точнее - первые три выстрела. Каким-то образом она положила все три дротика в голову Кюблера, даже не оцарапав Виктора.

Она продолжала стрелять, не вставая в стойку, но прямо на ходу, перемещаясь по мостику прыжками. Двигалась она так быстро, что казалось, что работает стробоскоп. Прыжок-прыжок-остановка-огонь; прыжок-прыжок-остановка-огонь. Каждый раз очередями по три выстрела. Пульсер в её руке ловил цели словно направляемый роботом, или одним из легендарных стрелков из древних фильмов, виденных Виктором.

Плохих фильмов. Глупых фильмов, в которых герой выступает против полного салуна головорезов, и ни разу не промахивается.

Виктор едва не расхохотался, когда этот образ промелькнул у него в сознании прямо посреди отчаянного броска к той единственной цели, которая была для него важна.