Mystery_fire, flamarina - Я тебя знаю

Она еще не видела его, но представляла, как он смотрел в сторону озера и хмурился. Кусал губу, задумчиво потирал лоб, недовольно щурился. Северус всегда не уверен, придет ли она. И каждый раз улыбка озаряла его лицо, стоило Лили вынырнуть из поворота, но потухала так же стремительно, как появлялась. Слизеринская привычка к невозмутимости, представление о том, что эмоции надо держать при себе. Сколько бы ни пыталась Лили вытащить его из панциря, ничего не выходило. Только хмурая, тяжёлая тревога в его взгляде выдавала, что пренебрежение не было настоящим движением души, а лишь не очень хорошо сидевшей маской.

— Северус, — протянула она нараспев, подходя к нему ближе. Он не сдвинулся с места. Ждал, что последует за неожиданным вступлением. — Как дела в серпентарии? — Лили улыбнулась, а в глазах запрыгали чертята.

— Неплохо. Как львятки? Друг друга не передушили?

Она запрокинула голову и рассмеялась. Приглушенно и чуть хрипловато. Северус никогда не слышал у нее такого смеха. Радостный, беззаботный, чуть застенчивый, робкий, счастливый — сколько угодно, но чтобы такой... Ощущение скрытой опасности поднялось из глубин подсознания, но он задвинул его поглубже. Чего ему бояться рядом с Лили? Разве что окончательного помутнения рассудка. Только и всего. Северусу захотелось фыркнуть от нелепых мыслей, но он сдержался.

— Ты чудо, — прошептала она и звонко чмокнула Снейпа в щеку. Он даже не сразу понял, что произошло. Зеленые глаза резко оказались слишком близко и горели огнем. Его бросило в жар, потом в холод, а Лили все также открыто смотрела в глаза, завораживая, оглушая, приглашая.

— Лил, все в порядке? — он чуть отстранился, переводя дыхание. Ее близость будоражила.

— Разве тебе не нравится? — она хлопала ресницами и улыбалась уголками губ. Северус неосознанно облизнулся.

— Нет, — он попытался отстраниться, кутаясь в полы мантии, — ты будто и не ты вовсе, — раздраженно прошипел Снейп и незаметно попятился к выходу. Ему страшно было представить, что Лили заметит расширенные зрачки или сбившееся дыхание. Только глупые грифы считают, будто риск — дело благородное. Северус умнее. Он так не думает.

— Брось, Сев, неужели ты этого не хочешь?

В глубине темных глаз вспыхнул недобрый огонек. Одному Мерлину известно, насколько сильно он хотел ощутить вкус розовых губ Лили. Манящих, притягательных, сочных даже на вид. Но не мог себе этого позволить. Или мог? Для Лили ведь это не всерьез, а что потом ему делать? Кусать локти и горько ухмыляться. Лили не может разделять его чувства, слишком невероятно. Если только... Северус резко одёрнул себя. Ни к чему бесплотные надежды. Он — лишь марионетка. Игрушка в руках неопытного, но удивительно чуткого кукловода, всегда знающего за какую ниточку потянуть. Живая кукла Лили Эванс, его единственного друга. Он не имел поддаться порыву, ведь тогда хрупкое равновесие покачнется, и его истинные эмоции вырвутся наружу.

— А должен? — он дернулся, но отступать было некуда. Спиной Северус ощутил холод каменной колонны и понял, что пропал. Лили стремительно приблизилась к нему, воспользовавшись секундной растерянностью.

— Тебе понравится, Сев. Обещаю, — прошептала в губы и порывисто прикоснулась к ним.

Он перестал дышать, замер. Северус не верил в происходящее. Его целовала Лили. Та, о ком он мечтал, лежа в слизеринской спальне. Та, что снилась ему в эротических снах. Та, по которой он сходил с ума. Лили. Эванс. Целовала. Его. Северуса. Снейпа. Сама. Внутренности скрутило в узел. Спазм сдавил горло. В легких закончился воздух. Он попытался вздохнуть, и юркий язычок тут же скользнул в рот. Робко очертил контур губ, погладил зубы и коснулся языка. Северус гортанно застонал и сдался. Зачем сопротивляться, если их желания совпадают?

Лили почувствовала, как сильные руки схватили ее, прижимая еще ближе. Колени подогнулись, а по телу пробежался электрический разряд, сосредотачиваясь на подушечках пальцев. Она сильнее ухватилась за него, вцепилась в волосы, чуть запрокинула голову. Удовольствие. Губы Северуса на вкус напоминали горьковатую полынь, но неуловимо пахли корицей, оставляя терпкое послевкусие. Чуть шершавый язык жалил, даря ощущение невесомой легкости.

Лили прикусила его нижнюю губу, вырывая еще один стон. Металлический привкус крови подстегнул на новые подвиги. Она ластилась к нему, как дикая кошка. Вынуждала целовать сильнее. Ощущения обострились. Какие к черту бабочки? Внизу живота разверзся настоящий вулкан. Еще одно смелое движение губ, и она взорвется.