Mystery_fire, flamarina - Я тебя знаю

— Кроме тех, чьи послания адресованы кому-то из нас... — о Выручай-комнате Лили рассказали эльфы-домовики. И теперь они с Северусом сидели, окружённые бесконечными стеллажами: комната предметов, которые надо спрятать. Идеальное место. Сова продолжала стучать в стекло.

Северус распахнул окно. Это была не сова Лили. Нет, это была обычная почтовая сова, каких отправляют с разовыми или срочными поручениями. И на свитке стояло его имя. Лили сразу поняла, что происходит что-то крайне неприятное. Лицо Северуса стало похоже на застывшую маску, чёрные глаза, быстро пробегающие строчки короткого письма раз за разом, смотрели тревожно, почти испуганно. Если испуг вообще был в арсенале эмоций Северуса Снейпа. Лили вопросительно посмотрела на него. Северус не отвечал. Наконец, медленно-медленно, словно преодолевая себя, он произнёс:

— Мать знает, что я колдовал вне школы. И что я взял прялку.

— Сев, может быть...— Лили попыталась коснуться его плеча, но он прервал её:

— Нет, Лил. В этот раз — даже и не думай. Это моя личная история.

* * *

Тупик Прядильщиков встретил Северуса ветром. В какое бы время года он здесь не был, постоянный сквозняк — промозгло-холодный зимой и пыльно-душный летом — носился между домами, вызывая ощущение неясной тревоги. Мать уже ждала его: она стояла на пороге, скрестив руки на груди. Кивнула, чтобы он проходил, и тщательно заперла дверь, словно кто-то мог подслушать их разговор. Слава Мерлину, кроме них двоих никого дома не было. Он собирался нарушить молчание первым. Не вышло. Едва дверь закрылась, Эйлин, комкая в руках клетчатый платок, спросила его. Всего три слова:

— Как ты мог?

Потом она обвиняла. Грозила. Ругала его на чём свет стоит, чтобы под конец решительно потребовать:

— Верни мне её. Немедленно.

— Не могу, — еле слышно прошептал Снейп. — Она сломана.

Повисла пауза. Лавина вязкой, ощутимой тишины затопила гостиную, грозя вот-вот смести ветхие деревянные перекрытия. Наконец, Эйлин обрела способность говорить.

— Ты... — её шёпот скорее напоминал шипение. Так шипит масло на сковороде — от высокой, высокой температуры. — Ты сломал... — она даже сделала паузу, не в силах сказать что-то более или менее членораздельное, — ...мою прялку?

А потом по её щеке стекла слеза. Она не плакала, когда её бил муж. Не плакала, когда совсем маленький Северус отравился зельем, которые она тогда ещё варила. Эйлин вообще было сложно даже представить плачущей.

— Ты не имел права её трогать... Это была моя, моя прялка. Единственная вещь оттуда , которая у меня осталась. Ты... — она по-прежнему стояла прямо, гордо выпрямив спину, но плечи Эйлин Снейп, в девичестве Принс, как-то неуловимо поникли, словно её только что коснулось величайшее горе. Она продолжила хриплым шёпотом: — Этот был мой шанс покончить со всем этим, моя страховка на случай развода...

Вина тяжким грузом опустилась на Северуса, придавливая и выжимая воздух из лёгких. Кто, как не он, знал, насколько хочется отсюда вырваться и никогда больше не возвращаться? Сам Северус при первой же возможности свёл посещения дома к минимуму, приезжая в Хогвартс первым и уезжая последним... «При первой же возможности».

— Почему ты не сделала этого раньше? — Северус знал, что потом пожалеет об этом вопросе, но он вырвался прежде, чем он успел всё обдумать. А после первой фразы слова полились сами собой: — Почему ты до сих пор не развелась, мама?! Если у тебя всегда было это средство, которое помогло бы тебе уйти и жить лучше... Нам жить лучше, — повторил он, пытаясь заглянуть ей в лицо, но Эйлин смотрела вниз, на вытертый до основы ковёр. — Почему?

Вся боль прошедших лет, ссор, драк, синяков, отвратительные сверстники, вечера, проведённые на улице, мрачная, безрадостная жизнь — всё это словно прошло у Северуса перед глазами. Он часто думал, что мать смирилась... или что ей нравится такое положение вещей. Поэтому он и взял её прялку — чтобы наконец-то воспользоваться тем, от чего она отказалась. Но ведь если бы она ушла, если бы спасла его от этого кошмара... они бы справились, со всем справились. Не могло это быть ещё хуже.

— Ты не можешь меня в этом винить! — Эйлин вскинула голову и резко взмахнула руками, словно отталкивая его. — Все совершают ошибки... И я тоже имею на это право... — казалось, на мгновение она слегка смутилась. Но вот её глаза снова полыхнули яростью, словно этот момент ему просто почудился. — Не тебе меня судить. Ты украл её у меня, негодный мальчишка... — Эйлин была всё ещё достаточно молода, но злость словно делала её старше, заостряя черты. Сейчас она, протягивавшая бледные и слегка скрюченные пальцы к Северусу, сыплющая проклятиями, как никогда напоминала ведьму. В магловском смысле слова. — Ты не имел права! Да как она тебя вообще слушалась...