Mystery_fire, flamarina - Я тебя знаю

— А что же ты, Северус? Не полетишь?

Он только помотал головой:

— Когда Лорд будет в ярости от того, что вы помешали ему насладиться моментом… я буду в другом месте.

— Ясно… — сквозь зубы прошептала Белла и даже не позвала — скомандовала: — Барти! Ты идёшь с нами.

* * *

Они улетели, и гостиная начала стремительно пустеть, будто в мешке ночи проделали дырку, в которую Пожиратели высыпались один за другим. Северус едва подавил желание уйти первым. Но выделяться по-прежнему было нельзя. Только когда Люциус, сославшись на необходимость быть дома, исчез во всполохах зеленоватого пламени каминной сети, Снейп первый раз посмотрел на часы.

— Вынужден покинуть вас.

Выйдя за антиаппарационный барьер, торопясь и почти не надеясь на удачу, Снейп пробормотал заклинание поиска. Нет, не Волдеморта — Беллатриса это уже пробовала и потерпела поражение, — его палочки. След обнаружился без труда.

Ступая на гравийную дорожку перед домом в Годриковой Лощине, Снейп уже не сомневался, что попал по верному адресу. Растения для зелий. То, что высаживалось. Как за ними ухаживали. Это была манера Лили, узнаваемая из тысячи и порой карикатурно похожая на стиль её сестры, Петуньи, с детства засаживавшей цветами каждый свободный клочок земли.

Подходя к двери, Северус ничуть не удивился, увидев, что та полуоткрыта. Что ж… Значит, это здесь. Можно было уйти, но Снейп решительно шагнул вперёд. Ему было необходимо увидеть не ранжированную и упорядоченную аврорами смерть, упакованную в защитные заклинания и разлинованную заградительными лентами. Нет, Северус имел право увидеть всё первым. И вытащить эту занозу из сердца навсегда.

В прихожей он перешагнул через тело Джеймса Поттера. Ни малейшей жалости к нему он не почувствовал. Только ощущение очищения. Словно сдираешь старый лист календаря. Северус прошёл в спальню, невольно стараясь ступать бесшумно. Здесь. Он должен увидеть и освободиться. Он всё ещё стоял, не решаясь поднять взгляд, когда до слуха Снейпа донесся… детский плач. В странной, безумной надежде он вскинул голову — и невольно отшатнулся. Лили лежала на полу. Нелепо раскинутые руки, рыжие волосы, разметавшиеся бесполезной паклей, открытые глаза, абсолютно мёртвые, остекленевшие … Желудок Снейпа скрутил спазм, в ушах зашумело. Ещё чуть-чуть и он потерял бы сознание. Это произошло. Это всё-таки произошло.

Плач раздался снова. Ребёнок… Этот ребёнок был жив! Он заливался рёвом, растирая маленькими кулачками слёзы по всему лицу. Тот, кто отнял его у Лили, плод любви её и Джеймса, проклятого Джеймса Поттера. Как он… как ему удалось? Горе Снейпа переросло в животную ярость. Вот кого она защищала до последнего, вот что было ей дороже жизни: проклятое отродье Поттеров, лишившее Северуса права на единственную любовь, которой он так жаждал. Словно в замедленной съёмке, Северус поднял палочку. Два слова, которые должны были прозвучать раньше. Но мальчик вдруг перестал плакать и посмотрел на него…

Снейп выронил палочку и зажмурился, чувствуя, что сходит с ума. Глаза Лили. Зелёные, миндалевидные, задумчивые. Казалось, она сама предостерегает его. Он не мог этого сделать. Не мог убить ребёнка с глазами Лили.

Внизу раздался какой-то шум. Повинуясь инстинктам, Снейп в мгновение ока спрятался в шкаф и закрыл за собой дверь. Через решётчатую дверцу он увидел Блэка. А тот, едва взглянув на Лили, побежал к мальчику и взял его на руки… чуть позже к Сириусу присоединился Хагрид. Несколько секунд — и оба исчезли вместе с Гарри. Снейп снова остался один. Наедине с собой и смертью.

Когда видишь смерть почти каждый день, как-то не задумываешься, насколько она настоящая. Не можешь задумываться. Если уйти быстро, то мёртвые не отличаются от временно оглушённых Ступефаем. Надо сидеть рядом с телом целую ночь. Надо слышать, как земля сыплется на крышку гроба, чтобы понять, что это — всё.

Северус Снейп забыл, насколько смерть бывает бесповоротной. Он хотел этого. Он просил и умолял, будучи твёрдо уверенным, что никто из тех, кого он просит, никогда не сдержит обещания. Он думал об этом моменте, и никогда — о том, что потом. Но сейчас Лили… его Лили — что-то расплавилось внутри и начало коробиться, течь, словно свечной воск, обжигая кожу изнутри — была слишком мёртвой. Тихой. Невыносимо тихой. Жуткая поза сломанной куклы. Он хотел подойти к ней и взять на руки. Споткнулся на полпути и упал на колени. Туфля. Её туфля. Маленький размер, словно детская. Северус едва заставил себя разжать пальцы, сомкнувшиеся вокруг каблука железной хваткой. Подошёл. Поднял и усадил к себе на колени. Снял вторую туфлю и отбросил в сторону. Так лучше. Лучше. Словно она спит.