laventadorn - Вернись и полюби меня (Come Once Again and Love Me)

Она свернула на замерзшую детскую площадку — под ногами захрустело — когда наконец обнаружила того, кого искала. Он ее не заметил — сидел на качелях, отвернувшись в другую сторону, и слегка раскачивался, отталкиваясь от земли пятками и приземляясь на носок; противный скрип ржавого металла далеко разносился в неподвижном морозном воздухе. Волосы Северуса казались мокрыми, но Лили знала, что они всего лишь засалились; слишком короткие штаны задрались, демонстрируя миру разномастные носки — один белый с красно-голубыми полосками, другой омерзительно-оранжевый.

У Лили защемило сердце.

Тело само приняло за нее решение — она ему не мешала и почти не удивилась, когда ноги понесли ее к соседним качелям; забравшись на сиденье, Лили краем глаза посмотрела на Северуса — тот напрягся, будто ему сороконожку за шиворот сунули, но промолчал. Молчала и она.

"Превратись назад в Сева , — хотела она взмолиться. — Будь тем, кем был — не тем, кем стал... Ты мне так нужен..."

— Здесь холодно, Сев.

— Что типично для севера Англии в декабре.

Это оказался не насмешливый голос, а пустой, что было почти так же плохо — ну или же не так, а по-другому... Их что, научили этому на тренировках Пожирателей Смерти? Как дергать окружающих за ниточки одной только интонацией?

Лили повернулась к нему, уже не таясь, но он продолжал смотреть вперед, слегка склонив голову набок — так, что из завесы волос торчал один нос.

— А я к тебе домой заходила, — сказала Лили в надежде хоть так заставить его на нее посмотреть.

Он дернулся; ловушка едва не сработала.

— Кто-то наложил на тебя Империус?

— Нет, я тебя искала.

Он слегка повернул голову, скользнув по Лили беглым взглядом. Его глаза были такими же черными, как у матери, только во взоре читалась настороженность, а не жгучее презрение — по крайней мере, пока что...

— И зачем? — почти прошептал он.

— Затем же, зачем сейчас тут сижу. Повидаться с тобой хотела.

Северус не ответил, только задышал часто и хрипловато. Сколько же ты просидел на этой площадке?

— Сев, ты только не сбегай, пожалуйста. Я и так тебя едва нашла.

— Там ужинать скоро начнут, — сказал он непонятно к чему. — А тебя будут искать... родственники.

Лили не хотелось даже думать о том, как отреагирует его мать, если сын опоздает к ужину.

— Только мама. Петунья огорчится, что я об лед не расшиблась.

— Вот корова, — пробормотал сквозь зубы Северус.

— Прошу прощения? — повысила голос Лили — из принципа, ибо сама обзывала ее и похлеще. — Ты это о моей сестре говоришь, вообще-то!

— Ну да. Я не забыл Петунью.

С ним что-то было не так. Лили припомнила, что раньше он вечно нервничал и уходил в глухую оборону, когда она защищала сестру от нападок, но сейчас Северус лишь слегка приподнял бровь, как будто хотел сказать: и это все? возразить больше нечего?

— Может, мы перестанем обсуждать мою семью? — произнесла Лили, пытаясь говорить рассудительно и не зная, получилось это у нее или нет.

— Я не испытываю особого желания их обсуждать, — не стал спорить он — но ей от этого не полегчало.

— Что ж ты вечно ведешь себя так... так пренебрежительно?! — взорвалась наконец Лили, растеряв последние остатки терпения. Ей снова вспомнилась миссис Снейп — неужели она и на собственного сына смотрела так же? Как тогда на Лили?

— Природный талант, — ответил Северус, поднимаясь с качелей и расправляя плечи. Лили тоже вскочила — вдруг еще удерет, как она сама вчера вечером... — Не хочешь все-таки поведать, отчего ты обошла в поисках меня весь город, не убоявшись даже зловонных дебрей моего обиталища?

Лили моргнула, но повторила:

— Я уже говорила — с тобой хотела повидаться.

— Факт, — согласился он, засовывая руки в карманы. — И я все еще жду объяснений, с какой целью.

Лили открыла рот и снова закрыла. И вдруг выпалила:

— Я не хочу, чтобы ты стал Пожирателем!

Северус смотрел на нее так, словно она перешла на русалочий язык. И поинтересовался:

— Да? И почему же?

У Лили чуть челюсть не отвисла от изумления. Да как он только мог так говорить! Так — так невозмутимо — она ощутила себя ребенком, который пытается допрыгнуть до игрушки в высоко поднятых руках взрослого!..

— Да, мне тоже интересно, с чего это вдруг? Ой, погоди — может, из-за того, что они нехорошие люди? Из-за их убеждений и поступков?..

— Ты ничего не знаешь о Пожирателях, — промолвил он безразлично, с интонацией почти скучающей, но что-то в его глазах...