laventadorn - Вернись и полюби меня (Come Once Again and Love Me)

Дойдя до занятых четверкой парт, она пристроилась рядом с Ремусом. Сириус скользнул по новой соседке взглядом, хмыкнул что-то неразборчивое и снова отвел глаза; что же до Петтигрю — Питера — то он, кажется, не знал, как себя с ней вести, и Лили его чувства полностью разделяла.

На соседнее сиденье плюхнулся Джеймс — Лили сама не знала, что при этом ощутила; нервы внутри словно скрутились в клубок и наперебой сигналили обо всем сразу.

А потом началось занятие, и через некоторое время она заметила, что Ремус явно был чем-то озабочен — поскольку то и дело отвлекался, невидяще глядя в стену, и его волшебная палочка раз за разом выплевывала то струи вина, то языки пламени, а где-то через полчаса он и вовсе умудрился размазать по полу профессора Флитвика.

— Весьма впечатляюще, мистер Люпин, — заметил тот, как только поднялся на ноги и привел себя в порядок. — Но это все-таки несколько не то заклинание, какое вы должны были продемонстрировать.

— Простите, — пробормотал Ремус, вспыхнув до ушей — почти так же ярко, как тот огонек, что сорвался при этом с его волшебной палочки.

— Да-да, разумеется... — Флитвик озабоченно поправил шляпу и покосился на палочку Ремуса. — Мистер Поттер, встаньте, пожалуйста, в пару... — Лили съежилась, Джеймс же весь затрепетал, — к мистеру Люпину, — она выдохнула, у Джеймса вытянулось лицо... — А вы, мисс Эванс, в пару к мисс Медоуз. Не забудьте: заклинание — Силенцио. Попробуйте еще раз, мистер Люпин...

Ремус умудрился вызвать тукана и подпалить ему хвост — и под истошный птичий вопль Фелисити пробормотала:

— Спорим, я знаю, что с тобой произошло, — дождалась, пока Лили не перевела на нее настороженный взгляд, и продолжила с довольным огоньком в глазах, — это Снейп. Он проклял тебя, чтобы затащить в постель, но это было так ужасно, что проклятие тут же слетело — сразу после секса, а может, и прямо в процессе...

Сзади громыхнуло какое-то заклинание, повалили клубы едкого дыма. Раздался писклявый голос Флитвика: "Мистер Поттер, нельзя ли поосторожнее?" — а потом кто-то воскликнул: "Круто, Поттер! А нарочно так сможешь? На свадьбах ты был бы нарасхват".

Сначала — первоочередное.

Она запустила в Фелисити Силенцио — та моргнула и впилась в нее глазами, словно пыталась пробуравить дырку.

— Ой, извини, — произнесла Лили, отвечая Фелисити столь же сердитым взором. — Кажется, мне надо лучше целиться... Опа, а контр-заклинания-то мы и не знаем! Похоже, придется подождать, пока профессор разбирается с туканом.

Она повернулась на стуле — к Флитвику, Джеймсу и Ремусу; все трое были с ног до головы перепачканы копотью — видимо, пострадали от взрыва. Питер махал журналом, пытаясь разогнать дым, а Сириус сидел в сторонке и заливался смехом — и половина класса к нему присоединилась.

— Профессор Флитвик? — Лили повысила голос, чтобы перекричать этот хохот. — По-моему, мне как-то нехорошо...

Тот моргнул — круглые глаза были единственным белым пятном на черном от сажи лице.

— Вы и впрямь неважно выглядите, — согласился он. — Загляните-ка к мадам Помфри, мисс Эванс... только смотрите не перенапрягитесь!

Лили сгребла в кучу свои записи и книжки и кое-как запихала все в сумку; закинула ее на плечо и поскорее зашагала к двери. На пороге она еще успела услышать, как Флитвик говорит Джеймсу и Ремусу: "Попробуйте Экскуро, мальчики, это должно помочь... хотя нет, давайте-ка я лучше сам".

Она немного боялась, что карта вполне могла исчезнуть с пергамента... но нет, все те же темные линии — такие, какими Северус их нарисовал. Ориентируясь по его творению, она смогла найти тот проход к башенке... вот только сам картограф там так и не появился. Лили стояла у каменной стены — той самой, сквозь которую надо было пройти — и кричала, упрашивала, пыталась подольститься; даже угрожала сигануть с лестницы — но не услышала в ответ ничего, даже насмешливого: "Ага, валяй".

В конце концов она отвесила камню хороший пинок и как раз стояла на одной ноге, ругаясь и потирая пострадавшую ступню, чтобы хоть немного унять боль, когда позади раздался голос Северуса:

— Ну и чем тебя обидела эта стена?

Лили резко развернулась — все еще стоя на манер цапли — и отпустила ушибленную ногу; ей пришлось на нее наступить, чтобы не грохнуться на пол.

— Как ты сюда попал? — выдохнула она.

— Ну, если сидеть в башне целыми сутками напролет, то озвереет даже Рапунцель. Тебе от меня что-нибудь нужно?

Сейчас он выглядел еще хуже, чем утром — а ей-то казалось, что дальше уже некуда... "как выжатый лимон" — это еще мягко сказано, "как призрак" или "как зомби" гораздо больше походило на правду. Лицо мальчика, которого силой вытолкнули во взрослую жизнь; что же до его глаз — то в них было что-то такое... словно они были куда старше тех тридцати восьми лет, которые прожила на свете его душа.