laventadorn - Вернись и полюби меня (Come Once Again and Love Me)

— Ах да. Ну конечно... — Дамблдор рассеянно махнул палочкой, и перед письменным столом из воздуха соткались три кресла, обтянутых одинаковой пестрой тканью.

Ремус схватил Сохатого за воротник и заставил сесть. Сириус опустился в кресло так непринужденно, словно они собирались пить чай; взгляд его скользил по странным блестящим приборам и по дремлющим портретам на стенах, словно к разговору он почти не прислушивался — Джеймс же, напротив, был настолько взбудоражен, что у него, казалось, вот-вот повалит дым из ушей.

Слегка улыбнувшись, Дамблдор занял свое место за столом.

— Меня нисколько не удивляет, — произнес он таким тоном, словно обсуждал какой-то удавшийся школьный проект, — что столь... что столь... из ряда вон выходящее происшествие привлекло к себе ваше внимание. Особенно потому, что в нем поразительным образом оказались замешаны двое людей, которых вы всегда так старались... поразить.

Ремус почувствовал, что у него вспыхнули уши, и уставился на блюдце с лимонными дольками. Если он будет выглядеть таким же пристыженным, каким себя чувствует — это будет лучше, или, напротив, только все усугубит?..

— Однако я полагаю, что мисс Эванс сейчас в надежных руках, — продолжал директор, складывая собственные руки на столешнице.

— Но мадам Помфри пускает к ней Снейпа! — выкрикнул Джеймс почти отчаянно. — Сириус видел его там прошлым вечером, а утром он вернулся, и он пообещал, что заслонится ею, если я попытаюсь его проклясть — он сам так сказал, Бродяга и Лунатик слышали!..

— Именно так он и сказал, — подтвердил Сириус, заговорив впервые за все это время. В отличие от Джеймса, его голос не звенел от волнения — никакого желания во что бы то ни стало убедить в своей правоте; он был настолько в ней уверен, что даже не волновался. — И он бы это сделал.

— Понимаю, отчего подобная угроза так сильно вас расстроила, — промолвил Дамблдор. — Вы ведь не стали проверять, выполнит ли ее мистер Снейп, не так ли?

— Конечно же нет! — сказал Джеймс запальчиво.

— Ваше беспокойство о благополучии мисс Эванс весьма похвально, — серьезным тоном произнес директор. — Но мистер Снейп оказался вчера в больничном крыле потому, что именно он доставил туда мисс Эванс.

— Потому что сам же и виноват! — воскликнул Джеймс. — Это он ее проклял!

В этот миг что-то переменилось — что-то еле уловимое, но Ремус все равно заметил... по спине побежали мурашки; Дамблдор слегка склонил голову, и голубые глаза остро блеснули поверх очков — тяжелый взор, который не прятался больше за линзами.

— Это весьма серьезное обвинение, мистер Поттер, — тон директора, тем не менее, оставался прежним, — и если вы сочтете возможным рассказать мне об имеющихся у вас доказательствах, я, несомненно, проведу тщательное расследование.

— Сэр, — Сириус полностью владел собой, — если бы вы только видели, как Снейп себя вел сегодня утром, то в других доказательствах уже бы не нуждались.

— Несомненно, так оно и есть, мистер Блэк. Окажись я там, из меня бы получился прекрасный очевидец. Однако не исключено, что я мог бы увидеть что-то иное, отличающееся от того, что наблюдали вы и мистер Поттер; просто изумительно, насколько результат зависит от точки зрения.

И затем он перевел взгляд на Ремуса — тот невольно вздрогнул.

— А вы там присутствовали, мистер Люпин?

— Да, сэр, — выдавил Ремус. Во рту у него пересохло — кажется, он не хотел даже знать, что именно ответит, если директор вдруг задаст ему вопрос.

Этот пристальный взгляд будто просвечивал его насквозь. Словно голубой луч лазера.

— И что вы думаете об этих событиях?

Ремусу стало совсем скверно. Джеймс смотрел на него умоляюще, лицо Сириуса казалось замкнутым и почти надменным, а серые глаза были непроницаемы...

— Я не понял, почему Снейп... поступил именно так, как поступил. Но он и правда намекнул, что может использовать ее как щит, если Джеймс атакует.

Пожертвуешь ли ты своей дамой сердца? Все, что требуется от меня — оказаться чуточку проворнее...

Это было просто ужасно; Ремус никогда еще не видел, чтобы Снейп вел себя так чудовищно. Не то чтобы он не пробовал — пробовал, и не раз — но нынешняя попытка оказалась действительно удачной.

— Как любопытно, — произнес Дамблдор таким тоном, словно и впрямь был заинтригован. — Можно ли уточнить, что вы имели в виду? Почему вы сказали, что ничего не поняли?

— Ну, — запнулся Ремус, — я просто не знаю, и все. В смысле, всерьез он это говорил или нет.