laventadorn - Вернись и полюби меня (Come Once Again and Love Me)

— Непременно до них это донесу.

Она почувствовала его пальцы у себя в волосах — невесомые, как перышко — а потом все-таки уплыла в темноту и тепло...

Но где-то там, на самом дне, точно зияющий провал, ее поджидал холод.

* * *

— Твою мать... Что ты с ней сделал?! — воскликнул Сохатый, и Сириус осознал, что все — сейчас будет полный пиздец. Джеймс обычно не ругался на маггловский манер — да он даже слово "дерьмо" не вспоминал, пока совсем не терял от ярости голову.

Будь на месте Сопливуса кто-то другой, Сириус отдал бы ему должное: вместо того, чтобы прятаться за Эванс, он уложил ее на кровать и поднялся на ноги. А ведь мог так ее и оставить, и Сохатый ни на что бы не решился — из страха промахнуться и попасть в нее.

— Я? Ничего, — с ледяным презрением отрезал Снейп, глядя на Сохатого так, как сам Сириус смотрел бы на таракана. Или на Кричера. — Это ты, тупой долбонавт, не отставал от нее до тех пор, пока не довел до обморока.

— Язык прикуси, Сопливчик, — почти ласково протянул Сириус. Ответный взгляд Снейпа полыхнул ненавистью — едва ли не осязаемой; от нее прошибала дрожь, как от электрического разряда.

Иногда ему казалось, что он подсел на эти драки с Сопливусом. Вытащить палочку, чтобы снова увидеть этот взгляд... все равно что сигаретой затянуться — ощущения были такие же. Своего рода уникум, этот Снейп: гнусная, злобная, порочная тварь — только дай ему шанс, и он так тебя тяпнет, что ты никогда уже не оправишься. Не умрешь, о нет, но и прежним больше не будешь.

Именно так действовала темная магия; преуспеть в ней мечтали все Пожиратели, но на деле это было почти нереально: свихнешься на хуй — если прежде не сдохнешь. Ни одному шестикурснику такое не под силу, как бы он ни старался и какой бы мразью при этом ни был.

Сириус это знал. Но то, как уставился на него Снейп... что-то в его глазах наводило на мысли...

Пальцы словно обожгло — так вскипела в них кровь.

— Ну так что, Поттер? — поинтересовался Снейп, но смотрел при этом на Сириуса. — Отважишься на меня напасть, пока твоя дражайшая Эванс лежит без сознания? Сейчас она между нами не бросится... если, конечно, я не воспользуюсь ею как щитом, — добавил он с безжалостной непринужденностью и наконец-то перевел взгляд на Джеймса... в глазах его светилась жестокость — Сириус еще не видал ничего подобного, даже когда Снейп играл с мышами, словно кот.

— Так как, ты хочешь рискнуть? А, Поттер? — в его шепоте слышалось злорадство, вкрадчивое и беспощадное. — Пожертвуешь своей дамой сердца? Все, что требуется от меня, — на его губах зазмеилась улыбка, — это оказаться чуточку проворнее.

Что за чувства отразились на лице Сохатого при этих словах, Сириус видеть не мог. Возможно, те же самые, что и на его собственном. Снейп небрежно придерживал палочку в левой руке; кончик ее будто нечаянно указывал на Эванс... она лежала на кровати, неподвижная, словно мертвец, и такая же бледная; пересохшие губы растрескались...

Сириус покрепче стиснул палочку.

А потом моргнул: порыв магии задел кисть, иголочками пронесся по тыльной стороне ладони. Повысив голос, Лунатик прокричал:

— Мадам Помфри! Лили в обмороке!

Не веря собственным ушам, Сириус повернулся к нему — и в этот момент дверь с шумом распахнулась, и мадам Помфри выбежала из своего кабинета — в развязанном фартуке и с палочкой наголо. Увидев, что в больничном крыле намечается потасовка, медсестра выпрямилась и сердито взмахнула рукой.

— Вон отсюда! — возмутилась она. — Сейчас же уберите палочки и вон отсюда, вы все! Здесь положено отдыхать и набираться сил — и не вздумайте сегодня загреметь в лазарет!.. Выставлю и даже бинта с собой не дам! Вы... да вы же просто невозможны!..

Хвост что-то пропищал и удрал — только двери хлопнули. Сохатый заспорил с Помфри — зря, конечно; судя по тому, что Сириусу удалось разобрать, в ответ она закатила ему целую лекцию, негромкую, но весьма гневную.

Должно быть, Снейп решил сохранить лицо, поэтому пререкаться с ней не стал. На Эванс он даже не оглянулся; зашагал по проходу между кроватями, не сводя с Сириуса глаз — темных, бездонных и полных холодного отвращения.

— До встречи, — прошептал Снейп, проскользнув мимо.

— Буду ждать с нетерпением, — сквозь зубы прошипел Сириус — и, как только несостоявшийся противник исчез из вида, повернулся к Лунатику.

Тот стоял на полу, бледный и всклокоченный, одетый в тонкую пижамную футболку — надо же, никаких тебе мурашек на руках, хоть в комнате и было зябко. Ну да, у оборотней всегда повышенная температура.