Rominiys - Кошкин домик

— Вот уж не думала, что мне вновь доведется залечивать ваши шишки, аврор Тонкс, — сказано это было нарочито строгим голосом, но сторонний слушатель вполне сможет уловить легкое притворство. Колдомедику всегда было приятно лечить эту девушку. Её неуклюжесть, юношеский шарм и непринужденность поднимали Поппи настроение на весь день. А еще она была похожа на Сириуса. Имея фамильные черты семьи Блек, аврорша пошла по стопам своего дяди и была временами, в глазах медика, точной копией любимого сорванца, а это значит — сущей занозой в заднице.

— Я... мне... мне срочно нужно к директору, — чашка чая, громко поставленная на прикроватный столик, заставила медика обернуться и одновременно провести палочкой по воздуху. Это нехитрое круговое движение привело в действие отлаженный механизм сдерживающих ремней, которые намертво приковали Тонкс к кровати.

— Поминая Сириуса, магия ему колыбелью, к слову... только эти ремни и могли его остановить от побега из больничного крыла... но если аврор прикажет, я не смею не повиноваться, и быть может, даже умолчу об этом перед директором. Он обещал заглянуть в больничное крыло сразу после того, как починят горгулью. В вашем состоянии я рекомендую... — когда в ход пошли отточенные до автоматизма фразы всех медиков, с которыми Тонкс была знакома, она вновь вспомнила, почему так спешила.

— Гарри в опасности, — склянка с успокаивающим зельем едва не выпала из рук медсестры, что говорило о крайней степени её волнения. Будучи здравой в уме и долгой в памяти, колдомедик решила поторопить Директора, чем бы он сейчас ни занимался.

На все про все ушло двадцать три минуты и две склянки успокаивающего зелья, одно из которых, кстати, праздновало свое второе рождение.

Беседа оказалась краткой, но продуктивной, потому как Альбус Дамблдор прихватил с собой Омут памяти, дабы не ломать ментальные щиты аврорши легилименцией. Медику, увы, слова не дали — и тайна болезни Гарри осталась на устах пожилой леди. Впрочем, её позвали с собой на это так называемое срочное дело, и быть может, ещё удастся отвлечь директора во время этого небольшого путешествия. О том, от кого и от чего ей придется лечить на этот раз, Поппи старалась не думать.

— У вас есть право хранить молчание, право на адвоката, один телефонный звонок... и... и...

— Все что вы скажете, будет использовано против вас в суде.

— А! Точно! Всё, что вы скажете, будет использовано против вас в суде.

— Будет или может?

— Что? В смысле?

— В смысле будет использовано или может быть?

— А есть разница?

— Конечно, есть! Если «будет», тут уже то, что стоит помалкивать, а если только «может», то есть возможность оправдаться.

— Ты пересмотрел этих магловских фильмов про копов.

— От кого я это слышу!? Разве не ты сидел со своей женушкой в моей гостиной и ел эти... как их...

— Это называется попкорн. А когда еще у нас будет возможность провести время с женами в магловской квартирке?

— Сучья работа. Я уже весь продрог на этом отшибе, почему нельзя было сделать точку слежки где-нибудь в менее подветренном месте?

— И не говори...

— Мальчики, прикурить не найдется?

— Во-во в том фильме тоже с такого же вопроса все началось, а потом этих тупых копов нашли в мусорке.

— Это же кино...

Что произошло с двумя неудачливыми аврорами и как им удалось выбраться с городской лондонской свалки без палочек, можно прочитать в одном из рапортов под номерами 27/12-32 и 27/12-33 или же спросить авроршу по имени Тонкс, которая и оглушила ярых любителей синематографа.

— Кикимер давно не занимался уборкой мусора с таким удовольствием...

— Помалкивай и веди быстрее куда сказал.

* * *

Я вновь очнулся ровно в пять часов, когда старинные часы в гостиной издали пронзительный визг и, казалось, сдохли от ужасных мук, чему я был несказанно рад. Вздохи давались с трудом, каждый раз сопровождаясь странным бульканьем, источником которого могло быть собственное тело или что-то вокруг. Было тихо. Часы продолжали идти, постукивая мелкими молоточками и вращая шестерни в угоду старому механизму. С первого моего пробуждения не изменилось ровным счетом ничего. В прошлый раз я чувствовал себя изломанным, больным и неспособным думать из-за непрекращающейся боли во всём теле. В сознании продержался недолго, похоже, даже успел что-то сказать домовику, но теперь уже не помню что. Остается наедятся, что это был зов о помощи, и неважно к кому. Пусть хоть сам змеемордый. Хотя нет, лучше кто-нибудь рангом поменьше. Эйвери, Нот, может быть, Малфой или еще кто. Кто угодно. Не помогут, так пусть добьют, проявят, так сказать, гуманизм перед врагом.