Rominiys - Кошкин домик

Что до Локонса, то его потеря памяти не представляла для медика особого интереса, поэтому она связалась с одним свои знакомым колдомедиком из аврората и свалила на него всю эту головную боль, вместе с бумажной работой. Сэмюэль просто не мог отказать старой подруге.

Третий год оказался для хранительницы детских болей очень тяжелым. Дети, дементоры и депрессия. Вот что волновало Поппи тогда. Еще был Сириус Блек, но к нему медсестра всегда относилась со снисходительной мягкостью, ведь он попадал в её кабинет ничуть ни меньше Гарри, как в прочем и его отца — Джеймса. За годы учебы она успела изучить мальчиков вдоль и поперек, так что весть о том, что страшный Бродяга сбежал, она восприняла с легким налетом улыбки на губах. С дементорами все оказалось намного хуже. По Гарри они прошлись, как поезд по рельсам, и в Лету кануло столько доброты, что хватило бы на весь Хогвартс. Успокоительное тогда текло рекой, но мадам Помфри справилась и с этим... вернее, справилась бы, если бы не узнала, что ученикам вновь позволили пользоваться хроноворотом.

Портативная машина времени, о которой грезили магглы, была лишь двумя пластинами, искажающими ткань течения. Поппи была не слишком осведомлена о тонкостях строения этой чудной безделушки, и представляла путешествия в прошлое и будущее сугубо теоретически. На практике же она четко знала последствия использования хроноворота и риск вывернуться наизнанку, в буквальном смысле, потому как однажды ей не посчастливилось наблюдать подобное. Тогда выяснилось два интересных факта — у мадам Помфри железные нервы и то, что смерь маглорожденного очень просто замять.

На четвертом курсе Поппи выпросила у Дамблдора отпуск, который продлился ровно до того момента как она, в ночном пеньюаре, не появилась в кабинете у директора в четыре утра. Прослушав лекцию Альбуса о её незаменимости, о сложном времени и том, что лекари нужны Хогвартсу как никогда, колдомедик развернулась и вышла из кабинета с не слишком светлыми мыслями, для такого доброго человека. Оказалось, что лечить детей можно и против собственной воли. Не то чтобы мадам Помфри не знала этого раньше, но после того как тебя выдергивают из постели и сообщают о том, что отдых закончился едва начавшись, невольно задумываешься о старых решениях, от которых отмахнулась совесть.

Если, кому-нибудь интересно, гости Турнира Трех Волшебников болели не в пример лучше местных из-за смены климата и магического фона этой земли.

Если закаленные ученики Дурстранга обходились простыми зельями, то Шармбатонки ложились штабелями, под действием злосчастной акклиматизации.

Если спросить, чем запомнился турнир у простых студентов, то, конечно же, они ответят — Четвертым Чемпионом.

Если спросить у гостей, то это будет зрелищность и сложность испытаний.

Если задать тот же вопрос школьной медсестре, то ответ вас несказанно удивит. Для неё Турнир Трех Волшебников — это страшные ожоги и раны у участников, переломы и ссадины болельщиков на первом этапе. Кессонная болезнь у жертв озера из-за слишком быстрого их освобождения, остатки жаброслей, сросшихся с легкими Гарри, резаная рана вдоль правого бока у Виктора Крама, ухудшение контроля ауры у Флер и Седриг... как ни странно, с ним было все в порядке. С лечением жертв Лабиринта у Поппи проблем не было, а вот с теми, кто его покинул, ещё какие. Смерть студента — это всегда неприятно, но турнир сам по себе опасен, и колдомедик прекрасно осознавала риск и знала о случаях на прошлых турнирах, но в такое даже она не смогла поверить сразу. Непростительное! Констатировать смерть мальчика от Авады Кедавры Поппи смогла, едва заприметив тело. Эта картина ей знакома до боли, и восприняла она этот факт гораздо спокойнее, нежели окружение. Оно, конечно, и понятно, но все равно неприятно. Директор заверил, что сам разберется, а ей лучше позаботиться об остальных учениках. Ослушаться не было ни сил, ни желания, ни времени, потому как слухи лучший разносчик тревожной болезни.

Пятый курс запомнился двумя событиями. Оба они были связанны с Поттером, и Поппи уже устала этому удивляться. Первый стал суд над мальчиком, на котором ей была предоставлена возможность поприсутствовать. Сказать точно, за какие именно заслуги, мадам Помфри затруднялась, но незнание этого, не помешало ей отказаться. Директор сам справился, в чем она и не сомневалась, но такое начало учебного года не сулило ничего хорошего. Правление Долорес Амбридж её нисколько не затронуло. Разве что пришлось сделать подробную опись всего, что находилось в больничном крыле, и согласовывать лечение каждого больного со стандартами Министерства, а в целом не так уж и плохо. Лишь раз удалось увидеть последствия пыточного пера на руках Поттера, но ничего кроме мази и подробного инструктажа Гермионы о том, как им пользоваться в подобном случае, она дать ребенку не могла. За пять лет хаоса Поппи действительно устала, и некоторый порядок в стенах школы стал для неё бальзамом на сердце. Подпольно она, конечно, помогала ОД, но не слишком сильно, чтобы компрометировать себя в лице министерства. Вторым, наиболее значимым, событием стала смерть Бродяги и то, как она повлияла на Гарри. Теперь она уже не уверена, что все, что случилось с Поттером, началось только летом. Смерть крестного надломила его сильнее, чем она могла только представить, и вот теперь, стоя вокруг летающих фолиантов, колдомедик, наконец, нашла ответ на главный вопрос Директора.