Rominiys - Кошкин домик

Через плотное кольцо тумана стали пробиваться тонкие лучики света, тем самым рассеивая мрак вокруг. Уже потеряв надежду, я с благоговением стал всматриваться в проемы, надеясь рассмотреть хоть что-нибудь.

Хотел увидеть — увидел.

Бесконечно высокое черное дерево, корням которого не была ни конца, ни краю. В корневище такого мог поместиться целый город, новый мир жителей древа-колоса. Ствол можно обходить вокруг неделями, а если вздумаешь забраться к кроне, то лучше не смотри в низ, потому что земли уже не увидишь.

Самым страшным в этой завораживающей картине были люди. Сотни человеческих силуэтов, омываемых черными туманами, свисающих на длинных веревках. Они Гулливеры этого мира, а я незваный лилипут. Букашка перед качающимися трупами.

«Древо висельника» .

Картинка, увиденная на страницах одной из бесчисленных книг библиотеки, всплыла в моем мятущемся сознании.

Я был в ужасе перед тем, что увидел. Будто рядом опять стоял Реддл с мертвыми глазами и потусторонним голосом. Если это был дух дерева, то теперь я готов поверить во что угодно. Скрывать такую ауру ужаса от маленького человечка невероятно трудно.

«И эта махина пыталась говорить со мною?»

— Древо семьи Блэк.

Никогда не считал себя набожным. Никогда не верил в высшие силы без особой причины. Например, смертельной опасности, которой я подвергался из года в год. Это как нужда в чуде. Требуется только перед тем моментом, когда уже все очень плохо и дальше хуже уже не будет. Последний шанс, краткий миг молитвы, желание, загаданное из обречённости.

Дерево впереди — прообраз этого желания. Всё то, что могло карать и миловать. Это была сама магия.

Я уже был готов упасть на колени и кричать во все горло обо всех грехах, больших и малых, реальных и мнимых, прошлых и задуманных, когда сзади послышалось кряхтение. Обернулся. Никого. Кряхтение раздалось снова, но чуть ниже. Взгляд проследил за звуком и уткнулся в домового эльфа.

— Кикимер!!! Как же я рад тебя видеть, — я, правда, был рад, очень, очень рад любой компании. Пусть полоумный эльф, пусть Реддл, пусть кто угодно, но только не одному. Стоя тут и смотря на древо, можно сойти с ума, и кажется я уже очень близко... очень, очень, очень.

— Он не смог поговорить с Гарри Поттером, потому что Гарри Поттер туп, как жеваная беззубым маглом пробка.

«Ну, может, не настолько сильно рад, но пока настроение вконец не упало, нужно разговорить эльфа».

— Он — это дерево, в смысле Дом? Дом Блэков? Он живой? Ты об этом говоришь? Отвечай уродливый карлик, отвечай мне.

— Ппппрреее-ккк-ра-а-а-а-ти меня тттряяястиии, — сам не ожидал, что могу тряхнуть эльфа во время допроса. Но сам виноват: нечего было говорить так медленно, я на нервах.

— Всё-всё отпустил — говори... Говори, ну... говори живо! — ну не могу я. Не получается у меня его спрашивать и не трясти. Вот он уже сознание потерял, от тряски.

«Спокойно. Спокойно. Медленно положи эльфа на землю и отойди на три шага».

«Вот. Так. Спокойно. Раз, два, три».

«Э-э-э руки за спину, и ещё раз на три шага».

— Кикимер, ты там живой? Кикимер, я же тебя не убил?

Эльф лежал на темной земле и не подавал признаков жизни. Видимо, я действительно был слишком рад его видеть. Пусть он страшен, как фестрал ночью, но всё же непонятно чего я хотел больше. Убить его за причастность к смерти крестного или задушить в объятьях от радости к живому существу. Итог один и тот же — страшила сдохнет, но мотив... мотив-то разный.

А можно трясти и убить эльфа?

— Кикимер мёртв. Не Гарри Поттера заслуга в этом. Здесь Он решает, кто будет жить, а кто нет, — его кривая кисть указала на дерево позади меня.

— Это родовое древо семьи Блэк?

— Да. Начало и конец рода. Это всё, — он широко открыл глаза, и я смог наблюдать на его морщинистом лице подобие восхищения. Похоже, моя судьба зависит от огромного растения. Уже неплохо. Быть предоставленным самому себе непонятно где, непонятно зачем, намного хуже.

— Что это за люди? — спросить-то я спросил, но больше всего меня интересовало: зачем столько великанов повесились на этом дереве? Если прикинуть они раза в три больше Хагрида или даже в пять. Слишком уж они большие и высоко висят.

— Хозяева Блэки. Все, кто родился и умер. Он принимает их души после смерти, — вот тут я очень сильно напрягся и, не поворачиваясь к говорящему пню, решил поинтересоваться.

— Сириус Блэк тоже висит на этом дереве? — глубокий вдох и затаить воздух в лёгких.